Папина содержанка (СИ)

Наконец, подъехала машина. Оттуда вышел Накамура. Вид у него, конечно, был так себе. Явно бедолага не привык водку пить с русскими. Потому выглядел теперь довольно помятым. Не выспался, наверное, полночи блевал, а жена только и успевала тазик к кровати подносить. Ему бы теперь опохмелиться как следует, да нельзя – корпоративные правила у них в Японии жёсткие. Можно за один только запах с работы вылететь.

– Доброе утро, господа, – кланяется сопровождающий и улыбается. Только физиономия у него опухшая, глазки и без того узкие почти совсем заплыли. Не глаза, а две щелочки. Но держится бодрячком.

– Привет-привет, – отвечает ему мажорка, забираясь в машину. Я последовал за ней. Едем.

– Билеты я вам уже купил, бизнес-класс, за счет нашей корпорации, – продолжает сыпать любезностями Накамура.

Максим довольно кивает. И я улыбаюсь, глядя в окно. Жаль, конечно, Токио так и не посмотрел. Но ничего, приеду сюда в другой раз, по собственной инициативе, и уж точно не пропущу самое интересное. А так хотелось посмотреть императорский дворец! Правда, туда туристов не пускают, это вам не Вестминстерское аббатство и не Букингемский дворец, но хотя бы со стороны поглядеть. Да и других красивейших мест здесь предостаточно. Не всё американцы выжгли в конце Второй мировой.

– Я забронировал вам два номера люкс в The Athenaeum Hotel & Residences на Пикадилли, – говорит сопровождающий.

– «По улице Пикадилли я шла, ускоряя шаг,

Когда меня вы любили, я делала всё не так», – напевает мажорка.

Стоп!

– Какая, к хренам собачьим, Пикадилли?! Я в Москву хочу! Мы так не договаривались! – возмущаюсь я. Накамура хлопает глазами. Вернее, это больше похоже на тайное шевеление век. Он явно не понимает причины моего возмущения. Ничего, я тебе сейчас всё объясню.

– Ты чего орешь опять, Отелло? – вальяжно интересуется мажорка. – «Мы так не договаривались», – передразнивает меня. – Твое дело телячье: посадили – лети. Это решение, что мы с тобой отсюда отправляемся прямо в Лондон, искать ту девушку, Наоми, принял твой отец, ясно? А если тебе не нравится что-то, можешь позвонить ему и попробовать покачать права. А я посмотрю, какой из тебя «буровик». Хотя скорее, получится знатный ассенизатор: напряжение большое, а кончится всё фекалиями, – Максим ржет надо мной, даже Накамура улыбается. Сговорились они, что ли?

Я обиженно отворачиваюсь. Без меня меня женили, – вот как это называется. «Сын, я тебя сделаю главой компании», – теперь передразниваю собственного папашу. Так и относился бы, как к потенциальному преемнику. А получается, я тут на птичьих правах. Мотаюсь по миру, подчиняясь чужой воле. Ладно, папенька. Припомню я тебе. «Вот зубы у тебя выпадут, я тебе жевать не стану!», – эту фразу я вспомнил из фильма «Нахалёнок». Видел как-то мельком по телевизору. Неполностью, а этот фрагмент показался очень забавным. Правда, там вместо папаши «дедунюшка», но в моем случае сойдет.

Снова аэропорт. Накамура провожает нас поклонами, улыбкой и рукопожатиями, мы уходим в VIP-зал и там дожидаемся вылета. Я, чтобы не торчать рядом с мажоркой, иду рассматривать ассортимент в duty-free. Вообще-то мне особенно ничего здесь не нужно. Хотя нет, в моей жизни есть две женщины, им надо что-нибудь купить с японской символикой. Потому маме я покупаю крошечный складной автоматический зонт, а Лизе – очередную золотую побрякушку – подвеску: дракона с рубиновыми глазками. Не знаю, насколько он действительно драгоценный, но смотрится забавно. По крайней мере, одно радует: здесь не встретить товаров с надписями крошечными буквами в неприметном месте «made in China». Японцы все-таки себя окончательно, как мы уважать не перестали.

Глава 26

Приношу всё купленное обратно, к месту, где мы ожидаем вылета. Мажорка смотрит на мои покупки, уложенные в пакет.

– Мне чего-нибудь купил, Отелло?

– Обойдешься.

– Ах, боже мой! – Максим кривляется, прикладывая руку к сердцу, показушно закатывая глазки и изгибаясь всем телом. – Ты ранил меня в самое сердце, мой господин!

– Выпороть бы тебя не мешало, – говорю я.

– О, господин любит БДСМ? Я не против. Только не слишком сильно лупи, а то следы останутся, – ласково говорит Максим.

– Слов нет, – выдыхаю я раздраженно и сажусь от неё метрах в пяти в кресло. Когда же она, наконец, превратится из чудовища в нормального человека, с которым можно просто поговорить, а? Неужели навсегда она в этой шутовской одежде и маске и никогда не появляется настоящая? Ведь должен же быть хоть один человек на земле, перед которым Максим – искренняя!

Пока и сижу и играю в телефоне, лопая разноцветные шарики (это занятие помогает тратить время, притом совершенно ни о чем не думая), приходит вызов. Опять Лиза. Вот неуёмное создание! Видимо, пришла уже в себя после нашей небольшой размолвки. Нехотя отвечаю на звонок. Придется потратить ещё полчаса на болтовню с ней. Но беседа прерывается гораздо быстрее. Едва Лиза услышала, что я лечу не обратно в Москву, а в Лондон, как она прекратила разговор. Снова обиделась, дура.