Паноптикум

– Это было не везение! Это Ханна спасла мне жизнь, когда послала меня в помещение, где должна была работать сама. Когда надзиратель сказал, что только одна из нас должна остаться на девятом, он смотрел на меня. – Элла нервно ущипнула себя за руку. Эдди заметил следы нескольких щипков у нее на руках. – Это я должна была сгореть при пожаре. Поэтому я и вижу все это с другой стороны.

Эдди нахмурился, не понимая.

– Я должна была умереть, поэтому я вижу ее привидение.

– Так не бывает, – возразил Эдди.

Несмотря на свое отчаяние, Элла рассмеялась.

– А вы знаете, как это бывает? Бог обсуждал это с вами?

– Давайте поговорим о вашей сестре и оставим Бога в покое. Вы ее видели в то утро?

Элла ответила, что они, как обычно, вместе дошли до Грин-стрит.

– И она была такой же, как всегда? Ничто ее не беспокоило?

– Да, такой же, как всегда.

– Значит, вы вместе вошли в здание и поднялись по лестнице?

Элла помрачнела.

– Она велела мне подниматься одной и сказала, что догонит. Иногда по утрам она бегала на Вашингтон-Сквер, чтобы купить там яблоко с лотка, и тайком проносила его на работу. Нам запрещали есть на рабочем месте, но она говорила, что ее желудок будет недоволен.

– И она купила яблоко?

– Не знаю. Я вошла в здание и больше ее не видела, только ее привидение.

Эдди с жалостью посмотрел на девушку.

– Вы, наверное, считаете меня сумасшедшей. Но я знаю, что она умерла. Мне снится вода, а не огонь. Она пытается сообщить мне что-то. – Элла с вызовом посмотрела на него. – Или вы думаете, что я ненормальная?

Эдди знал, что людям часто снится то, во что они хотят верить. Его отец искал во сне жену и вел с ней такие интимные разговоры, что Эдди отворачивался к стене, чтобы не слышать.

– Я думаю только, что вы тревожитесь за сестру, как и она наверняка тревожилась бы за вас.

– Но вы же понимаете, что вы можете найти. Она умерла. Только, пожалуйста, не говорите это отцу. Пусть он пока ее ждет.

Направляясь к Купер-Сквер в сгущающихся сумерках, Эдди понял, что за ним следят. Его предупредил об этом Митс, который вел себя беспокойно и оглядывался с тревожным выражением на морде, обычно благодушной. Эдди задержался на секунду у дверей одного из домов, делая вид, что смотрит на часы, а сам в это время искоса бросил взгляд назад. И действительно, неподалеку остановился крупный человек в плотном черном пальто, рассматривавший Эдди из-под полей котелка. Эдди сунул часы в карман и пошел дальше. Дородный незнакомец вперевалку двинулся за ним. Хочман не случайно предпочитал набирать быстроногих мальчишек, которые в любой момент могли затеряться в толпе. Эдди на миг оглянулся и поймал взгляд своего преследователя. На него смотрело что-то темное, таящее злобу. Такой взгляд часто был у преступников, когда он их фотографировал.

Свистнув Митсу, чтобы он держался поближе, Эдди резко ускорил шаг. Незнакомец тоже двинулся за ним более быстрой и целеустремленной походкой. В руках у него была грубо сделанная дубинка, совсем не нравившаяся Эдди. Волосы у него на шее зашевелились, у Митца на спине шерсть тоже топорщилась.

Эдди свернул на Седьмую улицу, надеясь оторваться от преследователя, но темная улица была пустынна и представляла собой идеальное место для нападения. Недолго думая, Эдди нырнул в дверь первого попавшегося бара – пивной Максорли, которая открылась лет шестьдесят назад. Это был ирландский бар, куда ходили в основном рабочие, а женщины не допускались. Митс проследовал за Эдди, мягко ступая по опилкам, насыпанным на полу для поглощения разлитого пива. Питбули были частыми посетителями подобных заведений, так как эта порода обычно участвовала в «крысиных боях», которые устраивались в подвальных помещениях баров и игорных домов. Они почти всегда выходили победителями в собачьих схватках и дрались с такой яростью, что, схватив зубами противника, не желали его выпускать, и иногда приходилось разжимать им пасть металлическим прутом, чтобы освободить другую собаку, если она была еще жива. Когда Эдди подошел к стойке, находившиеся возле нее посетители, увидев Митса, посторонились. Он заказал темного пива, не выпуская из виду входную дверь. Однако бармен продолжал протирать стаканы полотенцем, не обращая внимания на заказ.

– В чем дело? – спросил Эдди.

– С собаками не обслуживаем.

За столами в задней комнате несколько человек играли в карты, около них на полу развалились две полосатые кошки.

– Он не тронет кошек, – сказал Эдди. – Он безобидный пес.

Митс, словно в подтверждение слов хозяина, свернулся калачиком у его ног, уткнувшись носом в опилки.

– Но я не знаю, можно ли сказать то же самое о вас, – огрызнулся бармен. – Может, вы ищете приключений.

Бармен был плотно сложен и мускулист, что было полезно, когда попадались неуравновешенные посетители. По его тусклому взгляду трудно было определить, что он думает. Он указал Эдди на объявление, которое гласило: «ВЕДИ СЕБЯ ПРИЛИЧНО ИЛИ УБИРАЙСЯ». Эдди догадался, что его неприглядный костюм и хмурый вид наводят бармена на мысль о преступных замыслах.