Панкрат. Возвращение в небо

Племянник Макарыча Дмитрий Волков, как и Отоев, имел звание капитана. Но это было единственное совпадение в биографии этих людей. В отличие от Отоева, Волков был человеком глубоко порядочным, что не раз уже доказал на деле.

– Алло, – отозвался альфовец и, услышав голос друга, тут же набросился на него: – Вы что там замутили с Макарычем? На связь он не выходит. Затаился. Не знаю уже, что и думать.

– Все в порядке, – успокоил его Панкрат. – У меня к тебе просьба. Вот только, как там насчет твоего «сотового оператора»?

– Валяй.

– Дерни там кого надо, собери характеристику на Леонтия Геннадиевича Фролова по кличке Тамбовский. Он из «коптевской» группировки. Для меня важна любая мелочь. И сбрось на мой e-mail.

– Так «коптевские» ж все полегли.

– Верхушка, Дима, только верхушка, – уточнил Суворин. – Благодаря такому стечению обстоятельств интересующий меня Тамбовский выдвинулся в криминальные авторитеты. Между прочим, он раньше служил во внутренних войсках. Но это так, на всякий случай.

– Новое криминальное поколение, жаждущее власти и денег немедленно?

– Оно самое.

– Ладно, – ответил Волков, – Тамбовский, говоришь? Ну, будь.

– Будь, – Суворин нажал «отбой» и сел за компьютер.

Ему предстояло запомнить некоторые данные и номера телефонов, записанные на диске, который он прихватил из офиса Цирюльникова. Минут через тридцать Панкрат встал и, взяв со стола папку, сел в кресло и раскрыл ее.

Кроме фамилии Отоева, в теневом бухгалтерском отчете фигурировало еще несколько фамилий. Одна из них была Суворину хорошо знакома еще с прошлых времен. Дела их тогда не пересекались, но контакты кое-какие были.

– Хомяков, – проговорил он, листая бумаги. – Хомяков Егор Артемович. Кажется, я знаю, где тебя искать.

Хомяков Егор Артемович был бизнесменом «средней руки». Но, как и покойный Цирюльников, не гнушался ничем. Последнее время, насколько было известно Суворину, занимался незаконной продажей огнестрельного оружия. Ему было за сорок, он страдал от бессонницы и пил много пива. Поэтому после пяти вечера его можно было увидеть в пивном баре «Сом» на углу Шереметьевской улицы.

Особенно нравилось ему бывать здесь по будням. Во-первых, не играла музыка и можно было уставиться в телевизор, напрочь забыв прошедший день, полный дерьма. Во-вторых, барменом здесь работал его одноклассник и поэтому Егор Артемович получал только самое свежее пиво. Это было естественно, потому что хоть Хомяков и учился не очень, имея средний интеллект, но у него было превосходное чувство юмора. Только он под всеобщий восторг и ликование мог подколоть учителя так, что тот не мог ни к чему придраться. И это делало Хомякова любимцем всего класса.

Хомяков, как и Цирюльников, вложил деньги в товар, сгоревший в рухнувшем при взлете Ил-76. Сумма была не бог весть какая, но по карману это все равно ударило. А главное, после этого события на бизнесмена снова навалилась депрессия, с которой он тщательно боролся вот уже полгода. И, как следствие, вернулась и бессонница.

Прошло минут двадцать, не больше, с тех пор, как Егор Артемович, кивнув своему однокласснику, вытирающему пивные стаканы, вошел в бар. Народу было мало. И Хомяков, взяв две бутылки пива, сел за столик у стены. И сидел теперь с сонным видом, потягивая из высокого стакана пену.

– Привет, Егор Артемыч! – возле столика внезапно возник его старый знакомый Суворин.

– Привет, коль не шутишь, – Хомяков лениво, без всякого энтузиазма поднял свои маленькие глазки и испугался, встретив взгляд Панкрата.

– Ты чего на меня так смотришь, как будто я тебе доллар должен? – спросил он слабым голосом.

– А где тебе взять-то, если и должен, – улыбнулся Панкрат. – Лицо бледное, глаза запали. Видно, повод есть для плохого самочувствия.

– А тебе дело? – обиделся бизнесмен.

Суворин, не ответив, подошел к стойке.

– Вам в бутылках или кружку? – спросил бармен.

– Кружку, – выбрал Панкрат.

Получив через минуту кварту «Янтарного», он расплатился и подошел к столику, за которым, с нерешительным видом глядя на него, восседал его приятель.

– Что с тобой, Егор Артемыч? – спросил Суворин, ставя свою кружку на стол и садясь напротив.

– Товар потерял, – ответил Хомяков прямо по интересующей теме.

– Как так?

– А вот так. Слышал про аварию в Чкаловском?

– Слышал.

– Так вот в этом самолете был и мой товар.

– Много?

– Достаточно, чтобы испортить мне настроение месяца на три. Ты знаешь, – Егор Артемыч нагнулся и, приблизив свое лицо к Суворину, тихо спросил: – Может, мне кольнуться… или травку?

– Хреново тебе? – голосом, полным сочувствия, спросил Панкрат.

– Не то слово, – Хомяков выпрямился и снова взял в руки стакан. – Когда-то я курил травку, – вспомнил он, и в глазах его появился тот особенный блеск, который возникает практически у каждого, вспоминающего свою молодость. – Выкуришь, бывало, косячок вечером и спишь как ангел до самого утра.

– Ну не знаю, – Суворин смотрел в свою кружку, наблюдая за постепенно оседавшей пеной. – Полно вокруг наширявшихся. Не выглядят они свежими. Наоборот, дерганые какие-то. Так что ты эти мысли брось!