Пангея

«Из серии экспериментов, проведенных в обсерватории «Пик Терскол» на Эльбрусе, явственно следует, что люди постоянно подвергаются воздействию темной материи. Ее гипотетические частицы сталкиваются с человеческими телами примерно один раз в одну минуту. Для доказательства этого факта мы исследовали так называемые вимпы, WIMP, или Weakly Interacting Massive Particle, то есть «слабовзаимодействующие массивные частицы» — гипотетические частицы темной материи, которые должны были появиться с рождением Вселенной». После поставленной в конце точки что-то покатилось внутри него к краю, упало, разбилось на множество острых осколков, он как будто поперхнулся, закашлялся, и если бы кто-то знавший его по голосу услышал, как он стал говорить теперь, то ужаснулся бы, каким глухим и треснувшим в высоких регистрах стал его голос.

Исследования темной материи интересовали всех ученых его обсерватории там, дома. Когда первые неуклюжие опыты были завершены, все, кто работали под руководством Богомолова, собрались на секретное многочасовое совещание, где и была сформулирована классификация темной материи: горячая темная материя, теплая темная материя и холодная темная материя — такие они тогда придумали названия. Горячая темная материя — это та, чьи частицы несутся со скоростью, близкой к световой. Материю с кипучими релятивистскими скоростями, но ниже, чем у горячей темной материи, они назвали теплой. Темную материю, которая движется при классических скоростях, они решили назвать холодной. Это та самая материя, из которой состоят огромные темные галактики. Это ад. Царство теней. Вотчина сатаны.

Результаты того совещания никогда не публиковались, и он решил предать огласке гипотезы, о которых они тогда умолчали, — из суеверия, осторожности, страха быть неправильно понятыми. Но тут он решился, пора. Он пошел на свою обычную прогулку по Рингу, потом съел, как всегда, колбаску с горчицей, потом посидел на скамейке, покурил и, прежде чем свернуть в свой переулок, зашел в собор Святого Стефана спросить, можно ли доверить бумаге превеликие тайны и тем самым нажать на ту самую красную кнопочку «пуск»? Минут десять он слушал песнопения. Баховы трели, как всегда, запускали в нем поток мыслей, четких, стройных, просящихся наружу. На этот раз Бах подарил ему и текст, он увидел свою статью от начала и до конца с красиво выписанными наклонным почерком формулами и безупречно вычерченными иллюстрациями. Рисунок 1, рисунок 2, рисунок 3. Черные кружева выверенного до деталей королевства небытия. Как же быстро текст умел выскальзывать, выходить наружу, когда кто-то этого хотел.

Он вбежал в подъезд с высоким сводчатым потолком, кинулся на третий этаж, сунул ключ в замочную скважину, но замок не поддавался, только надрывно кряхтел и хрюкал.

Дверь ему открыл сосед.

— Пожалуйста, не ломайте замок, — спокойно проговорил он.

Поляк, торговец из мясной лавки, которая здесь, за углом, большой аккуратист в быту.

Помимо поляка у Михаила был еще один сосед, точнее соседка. Ее звали Анита, румынка, она работала уборщицей у хозяев в двух улицах отсюда.

В юности Михаил был не то чтобы большой молодец. Сразу после школы он поступил в университет на физфак, вместе с ним в скрипучих коридорах объезжалось еще немало отменных интеллектуальных скакунов. Многих все-таки приучали к седлу, привык гарцевать и Михаил, но других оценили и приласкали больше, чем его. Престарелые профессора и молодые отчаянные карьеристы из аспирантов, которым доверяли принимать сессии, как-то недолюбливали его. Черт знает почему.

Именно на его ответе профессору попадала «шлея под мантию» — и он начинал занижать оценки. Именно когда Михаил тянул билет, в аудиторию входил декан и экзаменатор вдруг просыпался, оживал и начинал показно придираться и задавать массу дополнительных вопросов, обыкновенно обнажая сильно прокуренные зубы и шевеля серой растительностью в носу и ушах.

Михаил был честен, хотя, может быть, и не всегда аккуратен, не всегда точен и пунктуален, не всегда его рыжая шевелюра была послушно уложена на пробор, но он хотел быть честным и хорошим мальчиком, которому должна помочь правда и уверенность в добротности своих намерений.

По поводу таких мальчиков у Господа и сатаны давным-давно шла кипучая дискуссия, и сатана уже многократно оспорил право таких мальчиков на божественное покровительство. Здесь дело даже не в гордыне, мол, нечего воображать себя эдаким молодцом, а в обязательном осуждении других и обидчивости, извращающей людские души, непременно следующих за нелепой приверженностью добру.

Так вот Михаил давал списать и получал отметку ниже, чем списавший. Он одалживал новый уникальный инструмент — калькулятор или какой-то электронный прибор, купленный ему физиком-отцом в специальном магазине для юных экспериментаторов своему другу и у друга все сходилось и получалось, а у него самого — никогда.