Пандора

– Мои родители поставили здесь этот шкаф много лет назад. Он огнеупорный, самозапирающийся. И они были уверены: что бы они в нем ни спрятали, это будет там надежно храниться. Ключ от шкафа черно-золотой. Иезекия спрашивал меня про черно-золотой ключ. Я подумала про этот! – Тут она поднимает ключ, чтобы Эдвард мог его рассмотреть. Золотой, с филигранным орнаментом на стержне, с головкой в виде вращающегося гагатового диска. – Готова спорить, что именно этим самым ключом Иезекия и пытался открыть замок. Но ключ не подошел! Потому что он взял не тот! Не понял, дуралей, что было два ключа. Вот и пытался проникнуть в потайную комнату сверху, через пол, да увидел, что и на потолке она прочно обложена каменной кладкой…

– И тогда он попробовал пробить стену.

– Именно.

– Ладно, – говорит Эдвард, – и где же этот второй ключ?

Дора, ни слова не говоря, разворачивается и взбегает вверх по лестнице.

– Ты куда? – кричит он ей вслед. – Будь осторожна!

– Я его нашла, – отвечает она сверху, – еще несколько недель тому назад, когда искала папенькины старые артефакты. Черно-золотой ключ, с которым я играла в детстве. Сначала я про него даже не вспомнила, я была сбита с толку, не могла понять, что дядюшка имел в виду…

До его слуха доносятся беспорядочный лязг и стук предметов, разбрасываемых по полу, а потом Дора появляется в дверях, чуть ли не вприпрыжку сбегает по лестнице, и Эдвард, обомлев, взирает на нее.

– Бога ради, Дора, – стонет Эдвард, – будь осторо…

Она протягивает ему руку.

На ее ладони лежит ключ, почти такой же, как ключ от шкафа, зажатый у нее в другой руке. С той лишь разницей… Он делает глубокий вдох.

На поверхности гагатового диска выдавлено лицо бородатого мужчины.

Лик Зевса.

Ключ подходит идеально.

Раздается щелчок, жужжание и протяжный скрип запирающих механизмов. А потом дверь – огромная, фута два толщиной – отъезжает вглубь и в сторону, глухо скрежеща о камень.

Дора поднимает канделябр высоко над головой, трепетно пламенеющие свечи ярко вспыхивают.

Она делает шаг вперед, Эдвард за ней – и у него глаза лезут на лоб.

Все помещение сверху донизу забито древними артефактами.

В несколько рядов от пола до потолка высится античная керамика: вазы и амфоры разных форм и размеров, сотни блюд, расписанных красной, белой и черной красками. Древности минойской и микенской цивилизаций. Мраморные статуи и стеклянные чаши, фарфоровые бюсты и терракотовые фигурки. Древние сокровища, о которых можно только мечтать, все в целости сохранены для Доры – в подвальном тайнике.

– Боже милостивый! – шепчет Дора срывающимся голосом. – Как такое возможно? Неужели все это мое?

Эдвард изумленно качает головой.

– Они думали о тебе до самого конца.

Дора с содроганием вздыхает.

– Ну что, идем? – говорит он, беря ее за руку.

И они вместе заходят внутрь.