Пандемия

Элим ответил не сразу.

— Когда все это закончится, проще будет сосчитать оставшихся в живых.

— Предварительная оценка тоже не помешала бы. Если не ошибаюсь, Дадааб — первый крупный населенный пункт, пораженный вирусом.

— Когда началась эпидемия, в лагере находились около трехсот тысяч человек. Я надеюсь, что выживут порядка десяти тысяч.

Цифра повергла Пейтон в шок.

— Всего три процента?!

— Будь у нас условия получше и регидрационная соль, доля выживших удвоилась бы до пяти-шести процентов.

Слова кенийского доктора повисли в воздухе как погребальный звон. Все надолго замолчали. Эбола в Заире уничтожила девяносто процентов инфицированных. Мандерский штамм оказался еще смертельнее; вдобавок на начальной стадии он передавался как обычный грипп — идеальное оружие убийства.

С какой целью? Как пандемия связана с «Зеркалом»? Что такое «Зеркало»? Чем можно оправдать умерщвление девяноста пяти процентов земного населения? Или план состоял не в этом?

Коннер Макклейн признался, что у него есть лекарство от вируса. Настало время собрать части мозаики в общую картину.

— Мне неприятно просить, — выдавила из себя Пейтон, — ведь мы приехали сюда из-за Ханны… но нам нужно еще кое-что.

Элим приподнял брови.

— Спутниковый телефон.

Доктор кивнул.

— И самолет.

Кениец загадочно улыбнулся. Пейтон подумала, что запросила слишком много, однако доктор неожиданно произнес:

— Кажется, я могу помочь.

* * *

После ужина Элим провел гостей по главному коридору. Учреждение было полностью разгромлено, все кабинеты разграблены. Пейтон оно напомнило брошенную учителями и разоренную разнузданными учениками школу. Повсюду на полу валялись полупустые коробки, столы были перевернуты, ящики выдвинуты, шкафы с запасами вскрыты.

Элим отпер ключом кладовку. Крохотное помещение было набито электроникой — сотовыми телефонами, планшетами, ноутбуками — настоящий клад пластмассовых и кремниевых сокровищ.

— Когда меры сдерживания не сработали и все начали болеть, мгновенно наступил хаос. Деления на беженцев и гуманитарный персонал больше не существовало. Остались только живые и умирающие. Гуманитарные сотрудники сложили в эту комнату свое имущество — может быть, кому-нибудь пригодится в будущем.

К ним подошла африканка.

— Доктор Кибет, она проснулась.

Это о Ханне, догадался Десмонд.

Эйвери не стала медлить ни секунды, схватила ноутбук, зарядное устройство с солнечной батареей и начала складывать в шаткую стопку мобильные телефоны. Десмонд с интересом наблюдал за ней.

— Мы пока не знаем, куда двинемся дальше, — пояснила блондинка. — Спутники могут отказать. Нам нужны телефоны различных операторов европейских, азиатских и американских сетей.

Десмонд тоже схватил несколько телефонов.

Элим указал на полку со смартфонами. К ним были присоединены спутниковые насадки, выданные ЦКПЗ. При их виде у Пейтон пересохло во рту. Устройства — как личные жетоны погибших в бою товарищей, как надгробия из стекла и пластика…

Пейтон взяла два телефона с насадками — один для себя, один для Ханны.

* * *

Десмонд проводил глазами Элима и Пейтон до операционной. Его умиляла сердечная забота, с которой Пейтон относилась к Ханне. Доктор ни перед чем не останавливалась, чтобы спасти коллегу, рисковала собственной жизнью. Быть окруженным такой заботой — великое счастье.

Когда Пейтон вышла, Десмонд почувствовал на себе взгляд Эйвери. В некотором роде блондинка была зеркальным отражением Пейтон. Обе упрямые, решительные, преданные своему делу, не признающие никаких преград. Возможно, именно поэтому они постоянно сталкивались — слишком уж похожи характерами. И все же… Эйвери у людей жизнь отнимала, Пейтон — возвращала.

Десмонда неодолимо влекло к обеим женщинам. Он был металлическим слитком, они — магнитами, тянущими его в противоположные стороны. Обе представляли собой загадку, которую он силился разгадать.

Когда Пейтон скрылась из виду, Эйвери ушла в комнату для совещаний и прикрыла за собой дверь. Странно… Почему она решила побыть одна?

После того как Эйвери рассказала о себе на вертолете, и даже раньше, его мучил вопрос, можно ли ей доверять. Девушка могла оказаться подсадной уткой, приставленной к нему, чтобы выведать, где он спрятал Rendition.

А если она говорит правду?

Десмонд распахнул дверь. Эйвери разложила телефоны на столе и включала их один за другим.

— Нужно связаться с моим куратором, — объяснила она. — Ты что-то хочешь?

Десмонд заколебался, взвешивая в уме, не остаться ли и не посмотреть, кому она будет звонить.

— Нет, — ответил он, так и не решив, как быть.

— Ты сейчас скачиваешь приложение CityForge, я угадала? — спросила блондинка с легкой улыбкой.

Он молча кивнул, вышел из комнаты и закрыл за собой дверь, однако не стал далеко отходить, надеясь подслушать разговор по телефону. Эйвери так и не позвонила. Видимо, отправила письменное сообщение.

Десмонд включил телефон, скачал приложение Labyrinth Reality и ввел код личного лабиринта. Его опять спросили, кто он — Герой или Минотавр.

Он щелкнул на «Герое». Появилась надпись: «Идет поиск входа в лабиринт».