Память

Бондарев, конечно, заметил, как побагровел Колосов, слышал недовольство «генералитета», но вел себя в высшей степени нейтрально. И именно это пугало обсуждаемых и укрепляло меня.

Надо сказать, с самого своего возникновения в 1963 году «Литературная Россия» не стала серьезной соперницей «Литературной газеты». В пику «ЛГ» из «ЛР» — пики не вышло. Слишком провинциально она выглядела в полиграфическом и содержательном исполнении — простушка против искушенной во всех смыслах мадам. Кто не мечтал опубликоваться в «Литературке» с ее-то гигантскими тиражами и авторитетом? Она была в литературном мире наподобие газеты «Правда», чьи материалы воспринимались как «генеральная линия», не меньше! И если не брали в «ЛГ», несли в «ЛР» — не пропадать же трудам! «ЛР» ценили за демократичность, но престиж и слава оставались за «Литературкой», как бы ни поносили ее главного редактора А.Б. Чаковского в писательских кулуарах. Порой совершенно справедливо.

Это извечное положение «ЛР» унижало Союз писателей России, чьим органом и был еженедельник. Его время от времени пытались «укрепить», но «второй» «Литературки» не выходило. Думаю, на волне перестройки, в том, 1988 году, Юрий Бондарев и решил «встряхнуть» газету, дабы вкачать в нее энергию наступавшего времени. С Михаилом Колосовым эту задачу Бондарев, видимо, считал невыполнимой. И вот сейчас, вспоминая ту давнюю историю с «ЛР», задумался: уж не специально ли он пригласил для обсуждения «Литературной России» обозревателя «Литгазеты», то есть меня? С эдаким «изящным», даже театральным подтекстом?

Но все эти поздние догадки не терзали душу, пока я стоял на высокой трибуне и довольно-таки простодушно размахивал критическим «кнутом» над годовой поэзией и прозой еженедельника «Литературная Россия».

Закончил я свое выступление под симфонический оркестр громкого одобрения и возмущения. Сел на стул и стал смотреть, как пробирается к трибуне, наклонив русую кудрявую голову, уже пунцовый Коробов, неся пачку исписанных листов в правой руке, как пук березовых веток.

Этими «ветками» Володя похлестал еженедельничек, но и попарил. А в целом продолжил заявленную мною критическую линию, но с более сбалансированным полемическим градусом. Бондаренко от нашего «общего» курса не отступил, и в итоге стало ясно, что решения по «ЛР» будут серьезные, «в духе перестройки».

В перерыве ко мне подошел прямой, как отставной полковник, Сергей Васильевич Викулов, тогдашний главный редактор «Нашего современника», проникновенно сжал руку и сказал: «Дай текст, напечатаем у себя. Только про Бокова давай уберем, Витю ты слишком! Он поэт. Ну, у всех бывают неудачи...»

После «бани» на секретариате в тот же день, вечером, позвонил Володя Бондаренко и не без горделивости поведал, что о нашем «погроме» в СП РФ сообщил «Голос Америки». Это уже — по тем мутным временам — была маленькая слава. Кроме удивления, какое ИМ дело до нашего посконного еженедельника «Литературная Россия», я ничего не почувствовал. Почти...

Статью в «Нашем современнике» напечатали. Даже больше — заказали обзор и следующего года. Я сделал. Напечатали и его. К слову, до сих пор радуюсь, что убрал из текста анализ неудачных стихов Виктора Бокова. Потому что с опозданием осознал, что это тот самый Боков, на чьи слова созданы легендарные русские песни «Оренбургский пуховый платок», «На побывку едет молодой моряк!», «Гляжу в поля просторные»... песни, которые люблю с детства! Тот Боков, чьи стихи зачастую воспринимались как народные. Вот стыд и урок! Да и позднее покаяние...

Закончилась «эпопея» с «Литературной Россией» обыденно и предсказуемо: М.Колосова с еженедельника сняли. Правда, до этого неприятного для редакции события еженедельник успел сделать два красноречивых жеста.

Сначала неизвестный литератор (под псевдонимом) напечатал целый разворот против нашего выступления на Комсомольском, в основном «навалившись» на меня, не стесняясь личных оскорблений и даже подозрений в холуйстве перед Бондаревым, а буквально через пару номеров «ЛР» опубликовала громкую, ставшую тогда знаменитой, статью Георгия Куницына о судьбах русского романа «Пришло ли времечко?», которую, кстати, поостереглась опубликовать прогрессивная «Литгазета».

Выходило в итоге совсем по принципу «хороший отец за дурного сына не отвечает!». Но я ликовал за отца, хвастался руганью в свой адрес, шутливо задираясь к родителю: «Вот, папа, тебя в “Литературной России” величают, а твоего сына позорят!»

Уже после смерти отца, в 1996 году, я обнаружил в бумагах черновик написанного им от руки письма к Бондареву. Это письмо касалось меня.

Привожу выдержку из него: