Палиндром

А этот капитан Мирбус, как только сейчас на корабле выяснилось, что за деспотичная и своенравная натура, который только на словах за демократию, когда на самом деле, он тот ещё тиран, готовый ради удержания на корабле своей единоличной власти, на любую пакость и подлость. И он по мере надобности, да и просто так, использует все подвластные ему инструменты влияния и давления на ослабленные морским путешествием сухопутные умы пассажиров – непогоду, которая как оказывается, здесь в море, сопровождает их корабль круглосуточно, само собой морскую качку, непереносимое на запах и вкус питание, информационный голод и другого рода манипуляции сознанием пассажиров корабля. А в шпионах у него ходят практически все члены его команды, которые готовы без всякого обсуждения и прений, выполнять его, даже не просьбы, а команды. И весь этот его деспотизм и всё это пренебрежение к свободе личности человека, им был назван дисциплиной. Вот до чего дошёл этот манипулятор человеческого сознания.

Но всё это мелочи, не идущие ни в какое сравнение с тем, что может и позволяет себе этот деспотичный капитан Мирбус, с помощью специально для этих целей разработанного морского языка, который знаком только членам его команды и больше никому. И этот специализированный под морское право язык, а по мнению людей сухопутных (их лишь в результате превратностей судьбы занесло на этот корабль), созданный лишь для того чтобы подчеркнуть главенствующее положение этих «морских волков» и их, «сухопутных крыс», бесправие, в общем, язык дискриминации, был воистину страшным инструментом, а иногда и всем орудием в руках и ртах знатоков этого специально выбесивающего «сухопутных крыс» языка. Где одно слово «Полундра!» чего только стоит, заставляя бледнеть в лицах и в страхе сжиматься сердца даже самых хладнокровных и жизнью измотанных людей, подкашиваться коленки чувствительных женских натур, роняя их в подставленные руки матросов, что с зубным скрежетом воспринимается похолодевшими в бледности лицами «сухопутных крыс». Что же касается этих «морских волков», то они все всё сплошь состояли из членов команды корабля, во главе с капитаном Мирбусом.

И уже с самых первых шагов по палубе этого судна, вверившие свою судьбу капитану этого корабля пассажиры, в числе которых был, и конечно более всех выделялся, тогда ещё сенатор Маккейн, сразу натолкнулись на некоторое непонимание собой этого капитана Мирбуса, который уж больно сильно важничает и изъясняется с ними каким-то уж больно мудрёным языком.

На что поначалу и некогда было обращать большого внимания – важничает капитан по причине того, что ему оказана столь высокая честь, сопровождать в путешествии на своём корабле, столь важных и представительных особ, а изъясняется он таким малопонятным и всё же странным языком, для того чтобы поддерживать высокий статус своего положения и пятизвёздность своего флагманского корабля (правда никто из пассажиров так и не нашёл вывеску с этими звёздами).

– Это такой маркетинговый ход. Он таким специализированным образом, прикрывает недостатки и упущения своего корабля. – С кривизной в лице осмотрев свою каюту, сделал вывод Маккейн, догадавшись, почему его номер не назвали просто номером, а назвали какой-то каютой. – Жулик этот капитан. Вот что я скажу. – Бросив презрительный взгляд на сопровождающее их лицо из числа команды корабля, громогласно заявил Маккейн. Чем заставил вздрогнуть и в нервном испуге перемениться в лице генерала Томпсона, отвечающего в первую очередь за нравственное здоровье Маккейна – в его задачу входило поддерживать воинственный дух в Маккейне, что достигалось множеством способов, где на первом месте стояло собутыльничество, и уже во все остальные очереди выступать в качестве силовой поддержки всех намерений Маккейна.

И при этом генерал Томпсон, как показалось Маккейну, даже попытался подать ему секретный шипящий знак, что, мол так, не стоит громко говорить насчёт капитана, который, конечно, жулик и может быть даже прохвост, но от него много что зависит на этом плавучем средстве, и поэтому его не стоит расстраивать правдой на его счёт (нашёл кому об этом говорить, первейшему правдорубу на всей матушке Земле). И если он действительно жулик и прохвост, то это, как минимум, повод для того чтобы его опасаться. Ведь дойди до капитана все эти его нестерпимые слова, то он, наверняка, хотя бы для того чтобы поддержать дисциплину среди вверенной ему команды моряков, – а она состоит всё сплошь из бандитов с большой дороги и беглых алименщиков, и эти головорезы понимают только язык силы, – попытается не переубедить нас в этом своём мнении насчёт него, подлеца и прохиндея, а при первом же удобном случае отправит нас кормить собой рыб.