Паладин душ

Пока соперники готовились к заезду, Фойкс отыскал для Исты удобное место на склоне холма, откуда поверх голов болельщиков открывался вид на дорогу. Галантным жестом офицер расстелил на земле плащ, который носил в руках, благо день выдался теплый и ясный, и Иста благодарно расположилась на нем. Отсюда были отлично видны старт и финиш, отмеченные большими пнями. Участникам скачек предполагалось проехать около двух миль, обогнуть холмик, поросший дубами, и вернуться обратно той же дорогой.

Около двадцати лошадей и наездников толклись в том месте, где дорога расширялась. Ферда ди Гьюра, верхом на своем черном лоснящемся звере, как раз регулировал стремена и украдкой поглядывал на остальных, когда появилась Лисе на длинноногом гнедом. Офицер удивленно посмотрел на нее, но особого восторга не выказал. Судя по выражению лица Лисе, он отпустил какую-то колкость. На секунду замявшись, девушка, видимо, нашлась, что ответить. Ферда наклонился к ней и сказал еще что-то, на этот раз дольше. Покраснев, она пришпорила коня и отъехала прочь: гнев мгновенно улетучился, уступив место задумчивости, а потом на губах девушки появилась кривая улыбка.

– И что же там произошло? – вслух поинтересовалась Иста.

Фойкс, расположившийся у ее ног, фыркнул:

– Ну, думаю, братец решил щегольнуть перед Лисе, заявив, что ей даже не стоит с ним соревноваться. И боюсь, он не сумел сдержать удивление как следует, – он полулежал, опираясь на локоть, и светился от удовольствия, которое, судя по всему, относилось отнюдь не к предстоящему заезду.

– А ты почему не внизу с ними? – спросила Иста. – Ребра все еще беспокоят?

– Нет, леди. Просто наездник из меня никудышный, – молодой человек хитро прищурился. – Когда мне захочется, я тоже выберу состязание по себе. То, где нужно побольше сообразительности.

Долго придется выбирать, подумала Иста, мы же все-таки на деревенской ярмарке.

Следуя указаниям, которые выкрикивали двое заводил, всадники, толкаясь, выстроились в неровную линию поперек дороги. Служитель богов городка Виниаска, чью талию украшал бело-голубой пояс, взгромоздился на пень, благословил присутствующих, посвятив скачки богине, и поднял над собой голубой платок. Рука опустилась. Под крики всадников и зевак лошади ринулись вперед.

Сначала позиции отыгрывались в жуткой борьбе – один всадник даже упал, – но уже на полпути к повороту участники растянулись. Гнедой Лисе и вороной Ферды мчались в первых рядах. Иста с замиранием сердца следила за расстоянием, ее губы приоткрылись, дыхание участилось. Когда всадники появились у купы дубов, эти двое уже уверенно лидировали. Спутники Исты разразились радостными криками.

Когда же и дубы остались позади, Лисе через плечо бросила взгляд на Ферду и на его во всю старающегося вороного, а затем пригнулась, прильнув к холке своего коня. Стройный гнедой словно бы оторвался от земли и понесся по воздуху, неумолимо увеличивая отрыв от преследователя.

Иста обнаружила, что ликует вместе со всеми:

– Да! Давай! Ха!

Когда Лисе стала приближаться к финишному пню, соперников уже разделяло расстояние в десяток лошадей. Но девушка вдруг осадила скакуна. Шаг коня замедлился, а последние несколько метров он и вовсе практически топтался на месте. Вороной Ферды, разбрасывая хлопья пены, молнией пронесся мимо, и только тогда Лисе отпустила поводья, позволив гнедому демонстративно дотрюхать до финиша. Конь выглядел так, словно вовсе не прочь пробежать с той же скоростью дистанцию побольше, и Иста напомнила себе, что курьерские лошади преодолевают и двадцать пять километров без остановки. В воплях зрителей чувствовалось замешательство. Все бросились к финишу, запрудив дорогу.

Фойкс покачивался взад-вперед, одной рукой обхватив колени, а другой зажав рот, и издавал булькающие звуки.

Ферда, красный от напряжения и гнева, приподнялся на стременах. Тем не менее все чествования достались ему, хотя озадаченные жители время от времени недоуменно поглядывали на Лисе. Девушка же, гордо задрав носик, повела своего скакуна в город к конюшням вслед за горе-победителем. На лице у Ферды было написано, что ему хочется сорвать с себя бело-голубую гирлянду и в гневе бросить к ногам обидчицы, но он боится оскорбить богиню и хозяев праздника.

– Если твой брат пытается ухаживать, – обратилась Иста к Фойксу, – посоветуй ему избрать другой… хм… метод.

– Ни за что на свете, – отозвался Фойкс, справившись наконец с собой. Но смешки все же иногда вырывались наружу. – Если я начну ему советовать, он мне спасибо не скажет. И заметьте, леди, я, не раздумывая, брошусь наперерез стреле, пущенной рокнарским арбалетом в брата. Такое уже случалось. Но, мне кажется, должны существовать пределы братскому самопожертвованию…

Иста сухо улыбнулась:

– Может, это как раз одно из его проявлений? Понимаю… – Фойкс пожал плечами:

– Ну… кто знает? Время покажет.

– Верно. – Все это напомнило Исте дворцовые политические игры в миниатюре. Нужно посоветовать Лисе не сеять раздор в их маленьком отряде, не важно, случайно или намеренно. Что касается Фойкса… то ему вряд ли нужен чей-либо совет.