Паладин душ

– За мое – нужно. Я была призвана. – Она задумалась, а повозка, скрипя, ехала дальше. Теперь я снова призвана. Но зачем? Она подняла глаза на Эриса. – Как бы изменилась наша жизнь, если бы ваш отец все-таки призвал вас ко двору? Быть может, мы опустили в бочку не того ди Льютеса. – Перед ее глазами появилось видение. – Каким он был двадцать лет назад, Иллвин?

– Ох, таким же, как сейчас, – отозвался Иллвин. – Не таким искусным и опытным, может быть. И плечи были поуже. – Воспоминания разбудили улыбку на его губах. – Не таким рассудительным.

– Не таким мертвым, – проворчал Эрис, хмуро глядя на руки, которые он снова разминал. Проверяет, не оцепенели ли? Или теперь оцепенели еще больше?

– Когда я была молода и красива при дворе Кардегосса… – Когда Эрис еще не был женат даже в первый раз. Когда все еще было возможно. Смогла бы она сделать ди Льютеса своим любовником и превратить лживую клевету в правду? Ведь тогда мрачное проклятие Фонсы губило все побеги надежды, появлявшиеся при дворе… на какие ужасы была бы обречена эта сладкая мечта, в каких бедах утонул бы блеск юности Эриса? Правдиво или ложно утешительное для Эриса предположение, что Арвол держал сына на расстоянии для его же блага? Она едва не пожала плечами. – Было все равно слишком поздно.

Эрис удивленно моргнул, упустив нить рассуждений, но Иллвин горько усмехнулся:

– Представьте, что бы было, если бы вы встретили его прежде, чем вышли замуж за Иаса; но до тех пор, пока вы взвешиваете все свои «если бы»… – сухо посоветовал он и как-то странно посмотрел на нее. – До этих пор все мои «если бы» обречены на провал.

Повозка подпрыгнула и качнулась, ознаменовав таким образом поворот дороги. Иста высунулась наружу и выяснила, что они вернулись в укрепленную деревушку и снова остановились в оливковой роще, чтобы напоить лошадей. Солнце достигло зенита, становилось все жарче и жарче.

Иста ненадолго вылезла из повозки, чтобы размять почти зажившие ноги и попить. Лисе продолжала держать белого коня лорда Иллвина за повод, давая ему напиться из ручья. Иллвин выглянул и с тоской посмотрел на него, а потом вдруг быстро исчез за тентом. Из-за полотна послышались голоса, какой-то спор между Иллвином, Горамом и слугой. Несколько минут спустя Иллвин появился снова, весь сияющий и довольный: теперь помимо рубахи на нем были кожаные штаны грума и сапоги слуги. Штаны были стянуты на талии и едва доходили ему до икр, но сапоги скрывали этот недостаток.

Иллвин потребовал своего коня и, улыбаясь, уселся верхом. На лице мужчины светилась радость от того, что он снова владеет своим телом и может передвигаться в этом ярком мире, как пожелает, хотя теперь, возможно, он острее ощущал всю хрупкость момента. Он позволил Лисе увеличить длину стремян, поблагодарил ее, устроился в седле поудобнее и весело отсалютовал Исте.

На Гораме, к великому облегчению Исты, теперь были льняные штаны, найденные, судя по всему, среди нехитрого скарба, а злополучный слуга так и остался босиком. Гвардейцы Ордена Дочери помогли кое-где скатать полотно тента, потому что полуденная жара делала духоту более грозным врагом, чем дорожная пыль. Не то чтобы, была вынуждена признать Иста, лорд Эрис вообще заметил это. Они двинулись дальше. Фойкс приказал четверым всадникам ехать впереди грохочущей повозки и двоим – позади, Лисе и Иллвин ехали по бокам телеги, так что можно было беспрепятственно говорить.

Выехав из деревни, они четыре мили тащились вверх, свернули направо вдоль склона и начали спускаться в широкую долину, на страже которой стоял Порифорс. Они объехали очередную купу деревьев, когда Фойкс вдруг вскинул руку. Маленький отряд остановился.

Иллвин приподнялся на стременах, глаза его расширились. Иста и Эрис пробрались к голове повозки и выглянули наружу. Эрис поджал губы и скрипнул зубами; из них двоих только Иста сдавленно вдохнула, пуская в легкие шершавый горячий воздух.

Прямо перед ними, не сбавляя шага, на дорогу сворачивала колонна кавалерии. Белые пеликаны Джоконы сияли на их плащах цвета зеленой морской волны. Блестело оружие. Наконечники копий длинной вереницей сверкали на солнце, словно драгоценности, украшающие платье придворного, складками разложенного по равнине.

Глава двадцатая

Низкий стон сорвался с губ Горама; грум, посерев от страха, сжался и вцепился в поводья упряжки.

– Назад, назад, – прошептал Эрис слуге и фрейлине Каттилары, оттаскивая их за собой в глубь повозки.

Он хлопнул Горама по плечу:

– Давай! Поезжай сквозь них, если получится.

Он встал и махнул Фойксу, мчащемуся рядом верхом на своем жеребце, поминутно поглядывая то вперед, то назад. «Поехали!».