Паладин душ

Да. Да, подумала Иста. Ее стратегия сработала. Если бы принимающий был один, то рана бы дошла до кости. Половина раны вполовину менее опасна. Она чуть не разразилась громким, мрачным смехом, представляя смятение противника Эриса, который чувствовал удар, резким движением вытаскивал клинок из кости, рукой ощущал звон и знал, насколько сильно он ударил, – и вот, рана заживает прямо у него на глазах… И действительно, дикий вой, который эхом разнесся над рощей, вполне мог принадлежать этому солдату.

«А вы думали, что обрушили все возможные кошмары на Порифорс, и сидели себе спокойно. Теперь смотрите, чем Порифорс отплатит вам. Мы выстоим, мы выстоим.

Еще совсем недолго».

Иста снова попыталась рассмотреть то, что происходило под сенью деревьев. Она могла проследить за движением Эриса среди палаток по крикам ужаса, которые испускали враги при виде его бледного лица и смертоносного клинка. И по вихрям белого огня, рвущимся вверх там, где он прошел. Он уже лишился коня; Иста не могла точно сказать, когда это произошло. Оставалось надеяться, что он не один, что есть еще кто-то, кто прикроет его со спины.

«Думаю, теперь он все же один».

Сзади донесся странный вязкий звук. Она оглянулась и увидела, что ее помощники изо всех сил прижимают тряпки и повязки к животам Иллвина и Каттилары. Это арбалетный выстрел. Интересно, Эрис вынул стрелу и бросил ее в изумленных противников или оставил ее на месте, словно эмблему. Для любого другого в любое другое время удар был бы смертельным.

«Скоро этих ударов станет больше. Клянусь богами, ди Льютес знает, как умереть трижды, и даже три раза трижды, если нужно».

Она упала на колени рядом с парапетом, цепляясь пальцами за камень.

Ей казалось, будто огромный темный ледник, ледяная плотина в ее душе начала таять, словно на нее обрушился жар тысячи летних солнц. Лед раскалывался, рассыпался на части. И неизмеримо глубокое и столь же широкое озеро льдисто-зеленой воды поднималось выше, выжидательно волновалось от края до края, тревожа воду от самой кромки до необозримых глубин.

«В парадном дворе я передала благословение тебе. Но теперь ты вернул это благословение мне. Мы обменялись спасением. Пятеро богов следят за нашими деяниями в этот предрассветный час.

Вы, пятеро, должны внушать нам благоговейный страх. Но, мне кажется, и мы должны внушать благоговейный страх вам».

– Семь, – прошептала она вслух.

Но потом что-то пошло не так. Задержка, а затем отступление. Много, слишком много искорок душ металось вокруг него.

«Теперь он окружен, путь к бегству отрезан. Десятки врагов, что бежали прочь, возвращаются; воодушевленные собственным количеством, они набрались смелости сразить его.

В кругу врагов твой Отец приготовил для тебя пир, за тем столом, который он накрыл для тебя так давно. Все перед тобой…»

Еще один вязкий звук и еще. Сзади раздался резкий голос Лисс:

– Леди, слишком много ран! Вы должны остановить это!

Ди Кэйбон напряженно прогрохотал:

– Рейна, помните, вы обещали лорду Эрису, что Каттилара будет жить!

«А некий толстый бог обещал жизнь Иллвина мне, если я не подведу Его. Если мы оба останемся в живых. Данный богом любовник, упрямый и наглый, как облезлый бродячий кот, сумевший втереться мне в доверие. Только если я буду продолжать его кормить».

Она посмотрела через плечо. Тело Иллвина подпрыгнуло вверх, подброшенное мощным ударом, пришедшимся Эрису в спину, и Горам с безумным выражением лица перевернул хозяина на живот, чтобы осмотреть алую дыру. Белая кисть Каттилары отделилась от руки, и Лисс бросилась останавливать фонтан крови.

«Время пришло. О да, время пришло».

Иста схватила поток белого пламени, несущийся у нее мимо плеча. Струя оборвалась. Белые брызги посыпались в разные стороны из ее сжатого кулака. Фиолетовый канал распался. Белый огонь, постоянный спутник ее внутреннего зрения в последние дни, иссяк.

Неуверенная тишина, а затем в тени рощи раздался нелепый, истеричный вопль триумфа, несущийся из полусотни джоконских глоток.

Ледяная плотина взорвалась. Стена воды ринулась вверх, достигла верхней точки и рухнула вниз, размывая берега, разнося границы души все шире и шире, вымывая накопившиеся за всю жизнь камни, булыжники, комки сгнившего мусора. Все это, кипя и рыча, изливалось вовне. Иста широко раскинула руки, открыла рот, отправляя прошлое в небытие.

Серая нить, практически исчезнувшая из виду в ярких вспышках, уплотнилась и достигла размеров туго натянутого каната. Этот канат стал двигаться сквозь ее новую, расширенную, душу, все быстрее и быстрее, до тех пор, пока не начал словно бы дымиться от трения, как перегруженная плетеная веревка, которая вот-вот загорится. В какую-то секунду удивленная, бьющаяся в агонии и пребывающая в экстазе душа Эриса прошла сквозь нее.