Палач, сын палача

– Господа, – Миллер вежливо поклонился собравшимся, на лицах которых читалась скука и желание поскорее убраться из пыточного зала и надраться пивом в каком-нибудь трактире. – Господа, признаться, сегодня день рождение моего сына Клауса, – Миллер лучезарно улыбнулся, – и я имею честь пригласить вас в кабачок под аппетитным названием «Жареный каплун», где мы сможем поесть и попить всласть. Что же касается подарка, – он изящно махнул в воздухе батистовым платком, – то подарите мне этот протокол, и будем считать, что никакой проверки сегодня не было. Завтра же или в любой день, какой вы сами назначите, я лично допрошу Эльзу Баур, и уверяю вас, эта проверка будет самой что ни на есть подлинной и настоящей.

Теперь на лицах судейских можно было прочесть желание поступить, так как им советовал Миллер, и в то же время крайнюю досаду.

– Мы были бы счастливы, принять ваше любезное приглашение, Гер Миллер, – облизывая губы, сообщил за всех судья, – но именно сегодня мы отозваны к жене бургомистра и не можем…

– Но тогда, возможно, завтра. А протокол, вы отдадите мне протокол сегодня, – голос Миллера дрогнул, Филипп понял, что он сделал все что мог и теперь терпит фиаско.

– Мы идем к жене бургомистра и не сможем не встретиться там с самим бургомистром, – виновато сообщил окружной судья. – Сожалеем, господин Миллер, господин Баур. Но все мы в руках всевышнего.

* * *

– Теперь только одно, Филипп, – потряс Баура за рукав Миллер. – Отправляйся немедленно к бургомистру и умоляй его дать мне возможность провести дополнительные проверки. Говори, что Эльза больна и сама не понимает, что говорит и что делает.

– Но, я не могу оставить ее здесь! – сердце палача разрывалось на части. С одной стороны он прекрасно понимал, что Миллер прав и ему следует бежать к бургомистру и на коленях умолять его помиловать девушку. С другой, он опасался, что в его отсутствие кто-нибудь из судебных исполнителей или тюремщиков могут обидеть его ребенка. Вообще-то в тюрьмах, где содержались женщины, изнасилования были не редкость, но в Оффенбурге такого уже года два как не случалось. Теперь же после последних событий, Филипп мог ожидать всего что угодно.

– Беги! Я позабочусь об Эльзе. – толкнул его в спину Миллер.

– Ты не знаешь, ты не знаешь, Петер, как меня тут все ненавидят! – стонал Баур, брызжа в лицо Миллера слюной. – Да стоит мне шаг сделать за порог, как любой из наших судебных исполнителей изрежет ножиком личико моей девочки.

– Сначала им придется сразиться со мной. – Миллер невозмутимо показал на свою шпагу, которая у него висела на боку. – Поверь, я сумею защитить Эльзу так, как если бы это был мой ребенок.

– Но… – Филипп хотел еще что-то сказать, но в последний момент передумал и выскочил на улицу.

* * *

На коленях, как последний раб, второй палач Оффенбурга Филипп Баур вполз в кабинет бургомистра, простершись перед ним на натертом до блеска полу.

Так он ползал затем целую неделю, умоляя хозяина города назначить еще одну проверку его дочери. Бургомистр отказал.

* * *

В тот день, когда Эльза Баур неожиданно дала против себя показания, Миллер посидел какое-то время рядом с ней, после чего велел Офелеру собрать всех судебных исполнителей и объяснил доходчиво каждому, чего им следует ожидать, если хотя бы один волос упадет с головы девушки. После этого, он вышел из здания тюрьмы, направившись прямой дорогой в дом к верховному судье, умоляя его принять меры для спасения девушки, которую он рассчитывал тайно вывести из города в собственной карете в Ортенау, куда он должен был отправиться теперь по назначению в качестве комиссара.

В последнем ему было решительным образом отказано.

Глава 12 Ночной налет

Если судья будет действовать вышеуказанным способом при судопроизводстве и обвиняемую заключит в тюрьму на некоторое время, при отсутствии очевидных улик, но при наличии сильного подозрения, то она, сломленная тяжким заключением, признается.

Генрих Инститорис, Якоб Шпренгер «Молот ведьм»

Казнь Эльзы Баур была назначена на воскресенье. В ночь с субботы на воскресенье Филипп Баур и его ученик и будущий зять Густав Офелер отправились вызволять из тюрьмы Эльзу.

– Стражников, возможно, придется поубивать, – шепнул своему будущему тестю Офелер. – Об одном прошу, если там окажется Миллер, не причините ему зла. Другого такого защитника у Эльзы в жизни не будет.

Филипп кивнул в знак согласия, его отношение к Миллеру за последнее время улучшилось, но Баур все еще не мог простить себе предательского доноса.