Палач

– И тебе не кашлять! – наперебой ответили пацанята, повернув испачканные вареньем рожицы к своему любимцу.

– Так, фрукты привезли, вижу… Тропыч, ты бы из карманов все достал и в корзинку выложил. Никто не отнимет, все, что на столе, с собой заберете. А вот на крошки муравьи набегут, будешь ночью от укусов просыпаться… Пока я с Пиремом толкую, вы мне лучше чаю сделайте. Голос сорвал, пока телефону о жизни докладывал.

– Слышали!.. – рассмеялась Гжелика, почти затерявшаяся в облепившей ее малышне. – На весь дом гремел, не успевала им уши затыкать.

– Ладно-ладно, не жалуйтесь. Нечего было чужие разговоры подслушивать…

Согнав смущенную улыбку с лица, палач вернулся в коридор и вытянул за собой старшего над ватагой.

– Пирем, мне вчера краснеть пришлось. Прохожу я мимо бакалейщика со Старых рядов, а мне вспоротый кошелек в глаза суют. И грустно рассказывают, что видели рядом одну очень знакомую физиономию.

– А зачем он мошну напоказ выставил? Еще бы на прилавок бросил, чтобы каждый дотянуться мог.

– Пирем… Но мы же договаривались, черт тебя подери… Ты за парнями присматриваешь, помогаешь мне чем можешь, а я за тебя головой перед руководством отвечаю. И как мне теперь ему докладывать? Мол, мой работник полталера у гражданина добыл, чтобы навыки не растерять?

Худой жилистый мальчишка отвернулся к окну и стал колупать пальцем замазку, стараясь не встречаться глазами с мужчиной:

– Не хочу я на завод… Вон Шмель стволы подгоняет, гравюры набивает, зарабатывает больше нас всех… А ты что предлагаешь, пылью угольной дышать и у станков горбатиться? Не хочу… Пробовал уже, сбежал…

– То есть кому работать честно хочется, они все глупостями занимаются, а ты у нас – человек вольный, здесь только из любезности? – Охотник встал рядом и уперся лбом в холодное стекло. – Мы же никого не неволим. Можно попробовать любые варианты, какие на заводах предлагают. Месяц на вас убили, бузотеров, водили по цехам, в вечернюю школу усаживали… Не греет тебя заводская карьера, так в оружейники подайся, Веркер не будет возражать. Он только рад еще ученика взять. Что молчишь?

– Не получается у меня. Пробовал уже, плохо с инструментами лажу, – вздохнул Пирем и еще больше насупился.

– Но ведь не уходишь, хотя давно бы уже в какую банду прибился. Мало ли их, что ли, на Барахолке осталось?.. Кем себя видишь-то? Только карманником, до ближайшей каторги?

Парень бросил на пол скатанный из замазки крохотный шарик и выпалил:

– Я охотником хочу быть, как ты! Чтобы любую тварь завалить, если попадется… Чем унтеры лучше? Они даже боятся в те дыры лезть, где мы бываем! А я бы, дайте только револьвер, – любую…

– Стоп, не беги… – Клаккер чуть не поперхнулся словами, настолько неожиданной для него была мечта мальчишки. – Ты думаешь, это счастье такое, по Городу, как по полю боя, бегать? Из каждой дыры удар ждать и через шаг за спину оглядываться?.. На мне шрамов за этот год добавилось больше, чем за всю прошлую службу собрать успел.

– Зато ты за себя постоять можешь и других защищаешь, – несогласно тряхнул непокорными лохмами Пирем. – А в тире я лучше всех наших мишени выбиваю. И быстрее первый выстрел делаю. И…

– Так, умник, давай пока обороты сбавим… Дай в себя прийти… Охотник-недоучка… Давно тебя Тени не рвали, давно голову в петлю не совал? Как нечисть отлавливать станешь? Ты же не меченый, к счастью.

Предводитель беспризорников запустил руку за воротник штопаной рубахи и добыл крохотный медальон на покрытой зеленью медной цепочке:

– А у меня вот… Я Веркеру показывал и Гжелике. Говорят – редкая штука, Конструктор такие собирал. На Барахолке нашел, еще до вашей войны на болотах.

– Нашел? – усмехнулся палач, с интересом разглядывая неведомую безделушку.

– Ну, утащил, – обиделся Пирем, но через секунду снова раздулся от гордости и продолжил: – Эта штука помогает Тень чувствовать. Если талант есть – то сможешь любую дрянь найти. А у меня – дар! Так ваши сказали… Я без амулета руками могу ощущать, где следы остались. А с ним – за десять шагов любого гада чую. Десять шагов – это же можно из револьвера весь барабан всадить… Ну, или из дробовика… Хотя – из него сложнее, отдача большая, держать трудно…

– Ага… Вот кто у меня еще и патроны «находит». То-то я смотрю, после ваших пострелушек пять-шесть картечных никак досчитаться не могу…

Клаккер замолк, рассматривая яркие пятна фонарей за окном, потом вздохнул и сказал: