Палач

– Извини, – спустя несколько минут послышалось слева от меня.

Я ничего не ответила. Снова прижалась виском к стеклу. С Одьеном будет проще говорить. У него и спрошу, что это за слово такое.

– Тебе Дерек не рассказывал сказку про Aisori? – спустя несколько минут произнес Айени.

– Нет. Из сказок он любил только историю об архангелах.

– Архангелах?

– Ты тоже веришь в этот бред? – решила уточнить я.

– В какой именно?

– Про архангелов и пятое измерение?

– Я знаю, что архангелов приговаривали к Жатве, когда выявляли.

– И не знаешь сказку про Дженни и Стэна? – я рассмеялась. – Дерек говорил, что эту сказку все хранители своим детям рассказывают. Выходит, ваши родители вам с Дереком разные сказки рассказывали?

– Что за сказка про Дженни и Стэна?

– Повстречала палач Дженни хранителя Стэна. И случилась у них любовь неземная. Родители Стэна были против этих отношений, ведь это было нарушением Устава. Но влюбленные голубки на запреты наплевали. Втайне заключили союз друг с другом и решили закрепить его непосредственным актом неземной любви. Во время акта оба прыгнули в пятое измерение. После этого прыжка у обоих открылись некие мифические способности, нечто вроде запредельных физических сил, способности управлять людьми на расстоянии и взаимодействовать с Истоками людей в первом измерении. В общем, поняли, что архангелами стали. Все было бы хорошо, если бы семья Стэна не прознала о том, что их отпрыск продолжает встречаться со своей Дженни. Настучали родители об этом Пастве, и сына своего выкупили. Сына выкупили, а Дженни – нет. Райоты ее казнили. После смерти возлюбленной у Стэна пропали способности прыгать в пятое измерение, точно так же, как и исчезли у него мифические силы. Он превратился в хранителя, который всю оставшуюся жизнь оплакивал погибшую любимую. Конец.

– Интересная история, – произнес Айени после недолгого молчания.

На горизонте возникли огни Т., и Айени сбросил скорость.

– Час и двадцать минут, – констатировала я. – Ты бьешь рекорды скорости на трассе?

– Ограничений нет. Закон я не нарушаю. В чем проблемы?

– С головой проблемы, я так полагаю.

– Я взрослый мальчик, – Айени постучал пальцами по рулю. – Нотации поздно читать.

– А их кто-нибудь когда-нибудь читал? – подколола я.

– Ладно. Я избалованный взрослый мальчик. Ты довольна? – он повернулся ко мне и вопросительно изогнул бровь.

– На дорогу смотри, – буркнула я, – мальчик.

– Может, хочешь сама за руль сесть? – предложил он.

– Я не испытываю страсти к чужим машинам.

– А к чему испытываешь?

– К страстям не склонна, – я лукаво улыбнулась, припоминая, как гоняла еще три дня назад на своем байке по пустынной трассе.

– Алкоголь, курение, секс, адреналин, – перечислил Айени. – Что-то из списка должно выстрелить. Учитывая, что ты нейрохирург, у которого есть мотоцикл, напротив страсти к адреналину ставим галочку. Посмотрим дальше. Вот, скажем, смена тяжелая. Ты домой вернулась. Душ приняла. Поела. Дальше что?

– Ты не в том порядке перечислил, – улыбнулась я. – После тяжелой смены я, обычно, выходила на улицу и выкуривала сигаретку. Потом возвращалась домой и наливала порцию виски. Или коньяка. Или водки. В общем, я наливала себе порцию и опрокидывала. Потом опять закуривала. Потом добавляла, шлифовала результат и только после этого шла в душ, готовила ужин и так далее.

– А секс? – спросил Айени, въезжая в город.

– Знаешь, не всем после тяжелой смены хочется залечь с кем-нибудь в койку.

– Значит, мастурбируешь, – кивнул Айени.

Я деликатно промолчала.

– Итого, бесстрастным человеком тебя назвать трудно. По всем четырем позициям отличилась.

– Ну, а ты? – я перевела стрелки. – Какие у тебя страсти?

– Я не курю, – ответил он.

Я невольно засмеялась. Даже не думала, что смогу рассмеяться. А вот… на тебе…

– Я тоже больше не курю. И не пью.

– Поняла, что тяжелые смены бывают слишком часто? – улыбнулся Айени.

– Да, – я кивнула.

– Ты вообще больше не пьешь?

– Вообще. Хотя, сегодня от вина я бы не отказалась.

Мы ехали знакомым маршрутом. Настолько знакомым, что к горлу ком подступил.

– Куда ты меня везешь? – опомнилась я.

– Я выкупил у отца квартиру Дерека. Теперь иногда там живу.

– Дом не разбомбили?

– Нет. Этот район Т. уцелел.

– Значит, Одьен приедет к тебе?

– Да.

– Вот и хорошо.

На этом наш разговор был окончен. Перекрестки, светофоры, машины, прохожие на улицах, светящаяся реклама и окна дорогих бутиков. Я цеплялась взглядом за манекены в этих окнах. Безликие, в красивых шмотках и на высоких каблуках они демонстрировали красоту, которую не каждый мог себе позволить. Роуз могла. Она променяла совесть на эту красоту, а я променяла жизнь сестры и ее ребенка на собственную шкуру. Я хуже этих манекенов. Я безликое чмо, живущее взаймы.

***

Айени припарковал автомобиль на подземной парковке. Я вылезла из машины и пошла к лифту. Айени подошел следом, неся в руке пакет с продуктами.

– Собрался ужин готовить? – спросила я.

– А почему бы и нет?

Действительно. Почему бы и нет?