Падение темной планеты

«Безмолвие» казалась раем по сравнению с этим сумасшедшим домом. Удивительно, что немного свободного духа может сделать с местом. Сера начинала понимать, почему Зал и генерал Тарак покинули свою родную планету.

Зал мрачно посмотрел на Алерака. Все кордолианцы были в среднем выше людей, но Зал возвышался над советником, его рога добавляли ему внушительного роста. Он выглядел так восхитительно устрашающе в своей черной имперской униформе, что Сера почувствовала легкое возбуждение.

Только не снова! В последнее время это случалось слишком часто.

Она украдкой бросила оценивающий взгляд на Зала, когда убедилась, что никто не смотрит, а затем напомнила себе, что должна играть роль испуганной рабыни.

Кордолианские солдаты, напоминавшие ей прихвостней, тупо смотрели на нее, пока они шли по коридору. Их глаза, окрашенные в различные оттенки огня, от желтого до темно-малинового — часто представляли собой комбинацию того и другого — смотрели остекленевшим взглядом отупевших фанатиков.

Они верили в величие своей империи, а все остальные были грязью.

Именно такие вибрации она ощущала.

Действительно страшно.

— Итак, — Алерак потер руки и поспешил к Залу, который шел впереди группы. — Ты скажешь нам, где находится Станция звездного флота, и мы вернем ее во имя империи.

Зал остановился как вкопанный, повернувшись лицом к кордолианцу.

— Ты осмеливаешься торопить меня в моем деле, как какой-нибудь простой купец? — Его тон был мягким и полным угрозы. — Неужели в мое отсутствие стандарты знати столь распустились?

Плечи Алерака поникли. Зал воспользовался своим преимуществом.

— Ты покажешь мне мою каюту, я не торопясь устроюсь, а потом вызову тебя и генерала Дэгана, чтобы обсудить наши планы. То, что я был в изгнании, вовсе не означает, что ты можешь обращаться со мной как с простолюдином, Лурон. И мы не обсуждаем дела империи в коридорах, как воры.

О, он великолепно играл эту роль. Сера стояла в тихом восхищении от актерского мастерства Зала, все время задаваясь вопросом, через какие страдания он прошел, чтобы стать тем, кем был сейчас.

Потому что до сих пор он относился к ней только с уважением.

Даже когда притворялся ее жестоким кордолианским хозяином.

Алерак склонил голову в знак извинения.

— Конечно, мой принц. Я не подумал об этом. Прости мою поспешность. Я прикажу проводить тебя в покои.

— Не забудьте о хороших манерах, когда я буду на борту, советник, — прошипел Зал, и его янтарные глаза опасно сузились. — Иначе ты можешь узнать на собственном горьком опыте, как сильно я люблю свою мать.

Солдаты, окружавшие их, даже не пытались поднять оружие. Алерак побледнел.

Он боялся Зала, но в то же время смотрел на него с благоговением.

Зал повернулся и посмотрел на Серу, пригвоздив ее напряженным взглядом. В середине этого странного сценария, на вражеском корабле, окруженном имперской охраной, он каким-то образом умудрился разделить с ней частичку близости.

Его глаза горели желанием, которое он быстро спрятал, когда отвел взгляд.

Ее глаза слегка расширились, прежде чем она опустила взгляд в пол.

Она пошла вперед, ее сердце бешено колотилось.

Теперь их отношения были под запретом. Этот взгляд мог обойтись им очень дорого, если бы Алерак заметил. Но он этого не сделал.

Адреналин бурлил в ней, но она сохраняла невозмутимое выражение лица, опустив плечи в знак поражения.

То, как он смотрел на нее, было собственническим и в то же время мягко успокаивающим.

Ты со мной.

Именно это он и сказал ей, едва взглянув на нее.

— Пойдем, рабыня, — сказал он вслух на универсальном языке, властно взмахнув рукой. — Теперь ты принадлежишь мне.

~~~

Зал вздохнул с облегчением, когда они оказались в его покоях, вдали от суровых взглядов кордолианских стражников. Он сорвал путы с запястий Серы и притянул ее к себе.

— Жаль, что тебе пришлось это увидеть, — прошептал он. — Я не позволю им даже взглянуть на тебя еще раз.

Сера провела пальцами по ошейнику на шее. Зал зарычал и сорвал его.

— Ненавижу эти штуки, — выплюнул он, швыряя его на пол. — Такое варварское устройство.

Она удивленно посмотрела на него, снова протянув руку, чтобы погладить его рога. Зал вздрогнул, когда ее тонкие пальцы коснулись чувствительной поверхности. Она нежно откинула с его лица выбившуюся прядь волос.

— Ты удивительный, — пробормотала она, сбивая его с толку.

— Я был ужасен, — пробормотал он, закрывая глаза и расслабляясь.

— Ты был безупречен. Если бы не узнала тебя за последние несколько дней, я бы чертовски боялась тебя, как и Алерак. Он казался в равной степени испуганным и испытывал благоговение. Когда с ним так разговаривали, казалось, что ему это нравится, но в то же время он ненавидит это. Это было странно, Зал.

— Он темин, — решительно сказал Зал. — В кордолианской культуре есть те, кто приходят в возбуждение, когда с ними жестоко обращаются или когда им причиняют боль. Алерак — классический пример. Я просто играл на его низменных инстинктах. Мать все время дает ему пощечины, и ему это нравится.

Это, казалось, очаровало Серу.