Падает снег

На одном краю стола ведется тихий, но, по-видимому, довольно приятный разговор: Надежда Платоновна, изображая что-то на пальцах и иногда позволяя себе улыбку, увлеченно рассказывает что-то моей маме; мама время от времени удивленно качает головой, щурится, и во взгляде ее читается неподдельный интерес.

На другом краю стола, кажется, травят суровые мужские байки: ушедший относить нарезку и оливки и наглухо застрявший здесь Сергей стоит у серванта, скрестив руки на груди и немного ухмыляясь, и смотрит с неприкрытой симпатией на рассказчика; закинув ногу на ногу, сидит на стуле, иногда почесывая кончик носа и переглядываясь со слушателями, Гена Комов – лицо его я вижу только в профиль, и теперь его выражение не вызывает во мне и капли отвращения; вытянув и скрестив длинные ноги в темных брюках, глаженных мною давеча утром, на соседнем стуле сидит, прищурив темны очи и покусывая губы, Максим – он неотрывно глядит на рассказчика, иногда проводя ладонью по волосам, кивая или вскидывая густые брови; и наконец, в центре всей этой компании стоит на полусогнутых, что-то оживленно повествуя и при этом яростно размахивая руками, мой отец. На эмоциональный рассказ, щедро сдобренный междометиями и жестами, слушатели реагируют положительно: улыбаются, переглядываются, качают головами, иногда успевают даже вставить свое слово или спастись от очередного взмаха вездесущих рук моего бати.

– Застряла? – прошептал сзади Леха, и только тут я вспомнила о том, что он шел за мной сзади.

– Так не хочется нарушать эту идиллию.

– Посмотри на Комова – его надо уже спасать от охотничьих баек твоего отца.

Я хмыкнула и шагнула в зал. Меня тут же заметили, оживились, стали усаживаться за стол, громко переговариваясь и задавая мне тучи вопросов. Я старалась отвечать на то, что могла разобрать в непрекращающемся гомоне, и думала, что шум стоит, как в казарме, а людей-то всего ничего.

– Ну, так кто что пить будет? – бодро спрашивал мой отец, восстав над столом с бутылкой коньяка.

Мама укоризненно взглянула на него, но промолчала. Он как-то сразу притух.

– Нет, ну а что, сегодня же праздник… – проговорил он неуверенно. – Повод есть.

– Паша, ну у тебя же сердце! – не выдержала мама. – Какой коньяк?

– Я буду вино, – сказал Сергей с улыбкой. – Не хочу сильно опьянеть.

Папа недовольно глянул на него. Видно, не ожидал такой подставы. Почему-то из всех мой отец особенно полюбил Сергея.

– Сережа, ну, по чуть-чуть? – упрашивал он, согнувшись к Громову с просящей улыбочкой.

– Не, Павел Николаевич. Я – старший инженер, и я всегда могу неожиданно понадобиться. Я – всегда на работе, – с гордостью произнес Сергей, и Леха с моей мамой засмеялись.

Пока велась беседа о спиртном, я не теряла времени даром и раскладывала картошку и мясо по тарелкам. Максим разливал по стаканам сок, двигаясь вокруг стола.

– Викторыч! – почти требовательно воскликнул отец, убедившись, что его любимый Сергей сегодня не поможет ему выиграть схватку с женой за возможность выпить хорошего армянского коньяка, который он бережет с черт знает какого времени. – Ну, а ты? – и, тут же вспомнив, что Максим спиртное пока не пьет, скривился и махнул рукой.

– Я же таблетки еще принимаю, – угрюмо ответил Максим. – Нельзя мне спиртное.

Несмотря на то, что все тут же вспомнили о нехороших событиях, происходивших этой зимой, никто из присутствующих не расстроился и не погрустнел. Только Андреев остался сумрачным и как будто бы злым, но он всегда был таким, и к этому уже все успели привыкнуть.

– Тю на тебя, – обиделся папа, – когда у тебя уже кончится этот твой курс? Лучшее лечение – это вот! – он встряхнул бутылкой, и все снова засмеялись.

– Скажите это психиатрам, Павел Николаевич, – отозвался Андреев и сунул в рот кусочек сыра.

Папа молча повернулся к Лехе, но тот уже держал на весу стакан с соком, и тогда подал голос Комов:

– Пожалуй, я не откажусь выпить коньяка, – сказал он, но тут же поймал на себе взгляд моей мамы и поспешно добавил, – только немного.

Леха, отпивавший в этот момент сок, чуть не облился. Отец стал открывать коньяк. Сергей, держа в руках вино, обратился учтиво:

– Дамы?

– Я поддержу непьющих, – улыбнулась я, – буду сок.

– Вино, – согласилась Надежда Платоновна.

– Вино так вино, – кивнула мама и улыбнулась. Сразу все повеселели.

Принялись за еду, стали нахваливать мое мясо и салат с орехами, который я делала впервые. Комов и папа выпили по две рюмки, и папа спросил Максима, куда можно убрать бутылку, чтобы лишний раз не соблазняла. Андреев, оторвавшись от еды, отнес ее на кухню. Едва он вернулся и сел на свое место, как поднялся с бокалом вина в руке Сергей.

– Прошу внимания, – сказал он, и за столом неохотно смолкли, перестали жевать. – Уважаемые присутствующие. Ах, черт меня возьми, вечно я начинаю слишком официально.

– Конечно, ты же старший инженер, – не преминул съязвить его младший брат.

Все, кроме Андреева и Сергея, похихикали.

– Сегодня замечательный весенний день, в который мы решили собраться все вместе – восьмое марта…

– Да ладно? – перебил его Леха с удивленным лицом. – Серьезно?