P.S. Я буду жить. Проснуться утром – это счастье

В своей книге «Что удивительного в благодати?» Филипп Янси пишет, что прощение – это подарок, который мы делаем себе . Мысль, что если мы искренне прощаем кого-то за дурной поступок, то этот проступок теряет силу, причиняющую нам вред, поставила меня в тупик. Если это верно, я готова бегать за всеми, кто когда-либо обидел меня и провозглашать: « Я прощаю тебя, я прощаю тебя, я прощаю тебя!» Проблема была в том, что я могла это произнести , но не знала, как сделать это. Мое представление о добре и зле все время менялось. И я могла бы застрять в этом состоянии неопределенности, позволяя себе обвинять и судить, если бы не узнала из книги Янси самую главную мудрость: прощая кого-то, мы верим, что Бог – лучший судья, чем мы. Я не думала об этом, когда произносила мои пустые молитвы снова и снова.

Доверие.

...

Верьте в Господа всем вашим сердцем и не доверяйте собственным суждениям.

– Притч. 3:5

Открытая дверь

Дорогая Дэб,

в последние два года я регулярно встречалась с моим отцом. Каждый понедельник утром он приезжал в 8:30 поиграть в карты и выпить со мной чашечку кофе с тостами и джемом. Еще в раннем детстве, за нашим кухонным столом он научил меня играть в криббидж. Он не был одним из тех отцов, которые позволяют детям обыгрывать себя, а я выросла не такой дочерью, которая позволяет выигрывать отцу, несмотря на то что в этом году ему исполнился восемьдесят один год. Я подумывала об этом последние несколько месяцев, замечая, как возраст берет свое: иногда его руки с веером карт дрожали так сильно, что мне было непонятно, как он что-то в них видит. Но папа слишком умен, он вычислит меня, и это обеспокоит его больше, чем проигрыш.

На этой неделе, когда он раздавал карты, болтая о музыкальном шоу «Американский идол», я неожиданно осознала, что мы никогда не говорили о чем-то серьезном. По понедельникам, заходя в дверь, он спрашивал о Майкле и Патрике после нескольких замечаний о погоде. Прихлебывая свой кофе, он мог вспомнить о фильме, который только что посмотрел со своей подругой Барб, или рассказать мне о жареных цыплятах на распродаже. Мы не говорили о политике, религии или чувствах, и мы никогда не просили друг у друга совета. Не раз мне хотелось, чтобы он был мудрым, самоотверженным внимательным отцом или финансовым покровителем, на которого я могла бы положиться, но он никогда не был таким. Он бросил меня, когда я была еще совсем маленькой. Но теперь, кажется, он пришел, чтобы остаться, и после двадцати лет отчуждения он нашел путь к моему сердцу. Я многое узнала о нем. То, каким человеком он стал теперь, а не был когда-то. То, что определяет характер, и то, что я всегда буду помнить.

● Он всегда в хорошем настроении.

● Я никогда не слышала, чтобы он плохо говорил о ком-нибудь.

● Он никогда не опаздывает.

● Когда я чувствую себя плохо, он звонит мне каждый день до тех пор, пока не узнает, что мне стало лучше.

● Он поддерживает меня в моей работе над мемуарами несмотря на то, что читал рассказы, в которых он предстает не в идеальном свете.

● Когда я извиняюсь за сказанную резкость, он говорит: «Не беспокойся об этом – уже забыто».

● Его глаза затуманиваются, когда я рассказываю ему добрые истории.

Люди часто говорят, что поступки говорят громче слов. Папа приходит каждый понедельник, идет ли дождь, или сияет солнце. И каждый понедельник я взволнованно открываю дверь.

...

Дорогие дети, любите не словами или речами, а поступками и сердцем.

– 1 И. 3:18

Каждая мелочь

Дорогая Дэб,

после развода Патрик не мог спать. Месяцами он устраивался на ночевку на полу, рядом с моей кроватью, потому что боялся оставаться один. Он не давал мне уснуть, ночами напролет мучая невозможными вопросами, которые любят задавать десятилетние ребята: «Если бы тебе пришлось выбирать между слепотой и глухотой, что бы ты предпочла? Если бы ты могла иметь только одного сына, ты бы назвала его Майклом или Патриком?»