P.S. Я буду жить. Проснуться утром – это счастье

– Что ты имеешь в виду? Почему? Как? Как все может быть «кончено»? У нас только что была годовщина свадьбы. А загородный дом? – Я не узнавала свой сдавленный, как у героев мультфильмов, голос, пока не услышала гудки и не осознала, что разговариваю с пустотой. Я положила трубку на аппарат и упала на стул рядом с Сарой. Я подняла его чашку с хлопьями обеими руками. Белый фарфор был холодным как лед. Я закрыла глаза, стараясь взять себя в руки и остановить дрожь. Этого не может быть. Этого не может быть … Мне казалось, что я на одном из карнавальных аттракционов, где пол ускользает из-под вас, и вы не можете сделать ничего, чтобы остановить его, а только смотрите, как он исчезает, а все вокруг вас вращается быстрее и быстрее. Мне захотелось бросить его чашку. Бросить и разбить ее о мой паркет… запустить, и пусть кто-нибудь убирает этот беспорядок… Мне хотелось, чтобы дом рухнул на меня, чтобы я оказалась где-нибудь в другом мире.

Но когда я открыла глаза, я все еще держала его чашку в руках. Я покачивала ее, шурша остатками виноградно-ореховых хлопьев в молоке, в надежде прочитать по ним будущее, как по чайным листьям, но я видела лишь «Я не хочу больше быть твоим мужем» .

...

Господь рядом с теми, у кого разбито сердце.

– Псалом 34:18

Коронация Марии

Дорогая Дэб,

Мне было тринадцать лет, когда я стала свидетелем первого чуда в моей жизни. Взгромоздившись на первый ряд галереи для хора, расположенный высоко над алтарной частью церкви Святого Сердца, я направила взгляд на сестру Игнатию. Стоя перед нами, она размахивала своей дирижерской палочкой так, словно руководила Мормонским табернакальным хором, а не двадцатью ученицами средней школы. Я присела, чтобы тяжелый рукав ее черной рясы не задел моего лица, когда она подавала знак группе альтов.

Церковь была полна народа. Все пришли отпраздновать Майскую коронацию, ежегодную церемонию в честь Пресвятой Богородицы, и наполнить сердца новыми надеждами. Со своего места, высоко над переполненными скамьями, я чувствовала прохладу весеннего воздуха, наполненного ароматом сирени. Мне было хорошо видно каждого, кто обратил внимание на мою сестру Барби, которую выбрали в этом году для коронации статуи Девы Марии. Она выглядела как маленькая невеста, неторопливо минуя проход в струящемся белом платье со шлейфом. Цветочная корона, которую она несла в руках, вздрагивала с каждым крошечным шагом, который она делала в направлении алтаря.

«Неси цветы прекраснейшей, неси цветы редчайшей», – пел хор, когда Барби приблизилась к статуе Девы Марии в полный рост в центре алтаря. Она слегка заколебалась у подножия шаткой деревянной лестницы, стоявшей перед статуей. Клирос начал припев: «O Мэри, сегодня мы возлагаем корону из цветов на тебя, королеву ангелов, королеву мая… » Барби преодолела три ступеньки и потянулась вверх обеими руками, пытаясь положить венок на голову Марии.

Ей не хватало около десяти сантиметров. Она попробовала снова. Поднявшись на цыпочки Барби тянулась выше и выше, но цветочная корона едва коснулась губ Марии. Я перестала петь и не могла дышать. Сестра Игнатия выглядела так, словно ей под рясу забежала мышь. Она беззвучно артикулировала « Продолжаем петь» .

«O Мария, мы увенчаем тебя цветами сегодня» .

Барби пыталась снова и снова, но ей никак не удавалось дотянуться до головы Марии. Я искала в толпе моего отца и молилась, чтобы он появился и помог ей. Я молилась, чтобы он был рядом и поднял ее так высоко, чтобы она смогла короновать Марию. Я зажмурила глаза и продолжала молиться, а хор в это время пел припев снова и снова. « О Мария, мы увенчаем тебя цветами сегодня …» Несколько девочек тянули сегодня-я-я-я .

Когда я открыла глаза, Барби, отступив от статуи на шаг назад, стояла и просто смотрела на корону в своих руках. Казалось, что прошел целый час. Я был уверена, что она чувствует сотни глаз на своей спине.

И тогда произошло чудо.

Барби подняла голову, посмотрела на Марию и, сказав ей что-то, снова поднялась на верхнюю ступеньку лестницы. Она поцеловала цветочную корону, и все в церкви ахнули, когда она, подняв руки высоко над головой, подпрыгнула, как будто пыталась достать до ветки дерева над головой. Все глаза по-прежнему следили, как она, развернувшись, спускается по этим шатким ступенькам. Когда она скользнула к передней скамейке и села, вся церковь ахнула снова. Крошечная цветочная корона из сирени и гипсофилы светилась ярко, как ореол на голове Марии.