Ожидания Бена Уикса

Когда песня закончилась, в церкви воцарилось долгое молчание. Обычно такое случалось, когда должен был держать речь какой-то учащийся или выступать певческая группа капеллы, однако сейчас там не планировалось ничего подобного. Возникла просто пустота. Бена охватило нетерпение, и он почувствовал себя глупо из-за того, что оказался здесь. Разве так трудно было выслушать решение внизу, рядом с другими ребятами? Неужели этот его крошечный бунт был настолько срочен и необходим?

Длинное здание капеллы пребывало в тишине.

Потом он увидел, как светловолосая макушка Эстона тронулась с места и в два шага оказалась на кафедре. Его голос доносился настолько издалека, что звук казался пропадающим и запоздалым, как будто все говорилось на пару мгновений раньше.

— …Не следует слишком легкомысленно относиться к дисциплине… Учащийся, поступивший в школу Сент-Джеймс, заслуживает своего места здесь, и каждый… человек ценный и уникальный. Тем не менее… должен сам доказать, что он или она… сознательно придерживается школьных правил… ученик осознанно рвет ту материю, что связывает нашу школу воедино… должно иметь определенные последствия… И долговременное здоровье целого должно превалировать над временным состоянием любого, взятого в отдельности… непростое решение… насущная необходимость.

На несколько секунд Эстон выдержал паузу.

— …Применение наркотических средств… На территорию кампуса… Грэма Лессетера просят покинуть школу. За… наркотических средств и принесение их… кампуса… Томаса Лэндона просят покинуть школу. За… В присутствии… применение наркотических средств Ахмед аль-Халед… испытательный срок… один год и… дней исправительных работ.

Эстон умолк. Бен перекатился на спину, снова растянувшись на металлическом трапе. Казалось, если что-то сейчас опустится сверху на него, оно продавит его тело сквозь решетку. Ему так хотелось услышать мощный звук карильона. Хотелось, чтобы школа проявила всю свою суровость, чтобы свершилось некое всех отрезвляющее правосудие… Но в то же время он был очень рад за своего друга. Он уже представлял Ахмеда, наслаждающегося прогулкой по лесу по пути к вечерней трапезе. И может быть, шейх еще проявит к нему немного терпения.

Но администрация-то какова! Вся эта громкая школьная этика явилась лишь маскировкой животной потребности к выживанию! Благовоспитанность, прикрывающая неумолимый аппетит.

— …Помолимся!

* * *

Прежде чем спуститься, Бен выждал, пока все удалятся из капеллы. Он запер за собой дверь в башню, вышел наружу и под низким хмурым небом пересек лужайку перед церковью. Было время первого урока, и в кампусе стояла тишина. Бен не мог заставить себя ни пойти на уроки, ни отправиться завтракать или тренироваться, ни делать домашнее задание, ни лечь спать — ему не хотелось ничего. Сейчас он пожалел, что закрыл на ключ дверь в башню капеллы, так ответственно следуя правилам мелких школьных шалостей.

Напротив лужайки Бен увидел небольшое кирпичное здание почты, столь вызывающе тихое и неподвижное, и по привычке вошел туда, чтобы проверить свою ячейку. Там лежал каталог обувной фирмы, на котором изображалась парочка в шортах, прогуливающаяся по песчаной дюне.

Когда Бен вернулся в свою комнату, его сосед сидел на диване, закрыв глаза.

— Ты как? В порядке?

— В порядке, — отозвался Ахмед. Мистер Деннет уже сообщил ему последние новости.

Отец по-прежнему присылал Ахмеду подарочные коробочки с финиками, начиненными лимонами, миндалем или просто без всего, — чтобы отметить завершение Рамадана. Еще Ахмед хотел попросить администрацию школы выделить ему какое-то помещение для молитв. Он и думать не мог о молитве, зная, что Бен в любой момент может зайти в комнату и его за этим застать или, к примеру, проснуться и увидеть его простершимся в поклоне.

— Что сказали твои родители? — спросил Бен.

— Отца чуть не хватил сердечный приступ. После всех приготовлений, после всех решений, что я для себя принял, — и так опозориться! Дословно отец сказал следующее: «Неужели он тоже этим занимался»? Он столько веры и сил вкладывал в этого человека — в человека, о котором он ничегошеньки не знал. А может быть, Андерхилл пил здесь с приятелями напропалую, жульничал на экзаменах. Может, он и дальше усвоил это поведение и лгал деловым партнерам, лгал своей жене…

Бен ничего не ответил.

— Мне после всего этого тут нелегко придется, — добавил Ахмед. — Как после истории с Эннисом.

— Все может быть, — признал Бен.

— А еще мне будет очень не хватать Томми и Грэма, — признался Ахмед и, помолчав, добавил: — Так было славно — иметь друзей.

Бен, не выдержав, отвел глаза.

— И ты не хочешь здесь оставаться?

— Уже и не знаю. — Ахмед коротко хохотнул. — Никогда прежде не думал, что такое скажу! — Он вновь устремил взгляд на Бена. — А ты?

— Ну, как тебе сказать… Элис Морхед уже сделала твой фотопортрет?

— Да.

— Так вот, мне хотелось бы как минимум дождаться ее выставки.

* * *