Ожесточение(СИ)

Приехали через три недели. Помню ощущение от снежного поля, ветер, когда открыли дверь вагона. Нам сначала показалось, что высаживают прямо в снежное поле. Пронизывающий ветер, белое небо и пустое снежное пространство степи. Вот таким оказался Казахстан. Вонючий вагон показался не самым плохим местом. На самом деле там был небольшой поселок, рудник и обогатительная фабрика. В связи с войной там увеличивали производство, поселок быстро рос. Жить мы стали в бараке, построенном по такой технологии: из досок были сколочены тонкие стенки, между которыми насыпали земли. К счастью, быстро наступила весна. Никогда я не ждал тепла, как в ту весну. Я замерз тогда на всю жизнь. Климат резко континентальный, вдруг появилось слепящее солнце, все стало быстро таять, буквально за неделю все подсохло. И вот уже жара, пыль сквозь щели из земляных стен барака. Мать устроилась работать на рудник. Мы не умирали с голоду, но не помню, чтобы я был сытым в те годы. Удавалось наесться, только когда удавалось что-нибудь удачно украсть. Мы с Абу обеспечивали семью, мы крали больше, чем мать зарабатывала. Разные проработки у нас были: кто отвлекает, кто тащит, кто уносит. Нас били так, как не бьют взрослых. Как нас ненавидели! Да и было за что, мы были просто зверенышами, безжалостными и мстительными. Абу в десять лет ткнул ножом местного блатного. Абу бы убили, но мы, еще дети, достали ножи и не отдали. Правильно, что нас боялись. Русский язык тогда мне нужен был в объеме, необходимом для пары фраз перед тем как начать драться.

Что нужно сделать, чтобы из затерянного в степи поселка вышли несколько ученых с мировым именем, известный писатель и инженеры, построившие космические корабли? Правильно, сынок, нужно в 1941 году вывезти сюда почти в полном составе в ссылку коллектив немецкой школы из города Энгельса. Это, видимо, тоже был социальный эксперимент.

В моих учителях как бы не было ничего особенного. Особенно помню двоих, Эмма Фридриховна по математике, Герман Карлович по русскому и немецкому. Не обладали они какими-то невероятными педагогическими приемами или фокусами. Герман был суховат, ироничен, к трудным ученикам на "вы". Или "уважаемый", если ученик совсем дебил. Эмма была такая одинокая дама с черным юмором, резкая на язык. Для меня это то, что называется "немецкая школа". То, что вдолбила в учеников Эмма, они не забывали и через пятьдесят лет. У Эммы даже имбецил начинал решать квадратные уравнения. Сейчас учат по-другому, сейчас учителю все равно, если полкласса не умеет читать. В нашей школе кого только не было: дети ссыльных и беженцев всех народов, начиная от детей каких-то безграмотных крестьян, говоривших на неизвестных никому языках, до детей сосланных ленинградских поэтов и московских профессоров. Наши немцы смогли выучить всех.

Однажды такой случай. Мы с Абу, как обычно в воскресенье, делаем дела на рынке. Я в роли хорошего мальчика с котелком молока подхожу к прилавку с яйцами. Появляется оборванный Абу и начинает приставать к торговке, обзывать ее по-всякому. Перепалка, крики, все отвлекаются. Я быстро сую яйцо за яйцом в котелок. Сердце бьется - азарт, дела идут отлично. Только молоко начинает переливаться через край котелка.

- Здравствуй, Муса, изучаешь закон Архимеда? - мимо Герман с сумкой. Усмехнулся, прошел мимо. Он не был добрым, он никого не судил.

Казахстан оказался красивой страной. Я понял, что некрасивых стран не бывает. Человек может изуродовать кусок земли вокруг себя, как этот рабочий городишко. Настроить уродливых землянок, трубу с ядовитым дымом, насыпать отвал, налить котлован вонючих отходов. Но отойди два километра - и вокруг дикая степь. Весной ковер подснежников. Летом невысокая трава, озера, прячущиеся в низинах. Лисы с лисятами, сидящие вдоль дороги. Разные смешные грызуны в траве. Зеленые холмы, с которых вид на десятки километров. Из звуков тишина ветра и пение жаворонка. Я старался полюбить Казахстан, но так и не смог. Чужое.

Так что с тех пор, как я смотрел на свою мать с моей мертвой сестрой на руках, не надо меня пугать словом "Ад". Я видел "Казахстан" через открытые двери вагона. "Ад" - это наш страх. Мы рождены, чтобы победить страх.

Рай. ХХ век, 1980-е годы

На летних каникулах в институте Магомед всегда приезжал в район проведать дядю, потусить с друзьями детства. Как обычно, в доме Абу было полно молодежи от родственников со всей республики, многих из этой поросли Магомед даже плохо знал. Стелили всем, как и раньше, матрацы на полу. Не устраивать же в доме казарму? А Магомед стал уже взрослым, уважаемым мужчиной, первый раз ему стелили на диване.

После ужина Абу сказал: "Мы пройдемся с парнем на строящийся мост". Абу недавно уволился из милиции и был избран председателем сельсовета. Вечером он решил пойти посмотреть, что сделано за день строителями на новом мосту к турбазе. Разговор зашел, что изучает, о чем думает Магомед. Магомед рассказал о своих мыслях о пустоте, не упоминая о разговоре с отцом. Однако Абу сразу все понял.