Outlive: The Science and Art of Longevity

Один из тестов, который я люблю проводить с пациентами, - это пероральный тест на толерантность к глюкозе, или ОГТТ, когда пациент проглатывает десять унций тошнотворно-сладкого, почти непьющего напитка под названием Glucola, который содержит семьдесят пять граммов чистой глюкозы, или примерно в два раза больше сахара, чем в обычной кока-коле. Затем мы измеряем уровень глюкозы и инсулина в крови пациента каждые тридцать минут в течение следующих двух часов. Как правило, уровень глюкозы в крови повышается, затем следует пик инсулина, но затем глюкоза неуклонно снижается, поскольку инсулин выполняет свою работу и выводит ее из кровообращения.

На первый взгляд, все в порядке: инсулин выполнил свою работу и взял глюкозу под контроль. Но у человека на ранних стадиях инсулинорезистентности инсулин очень сильно повышается в первые тридцать минут, а затем остается повышенным или даже продолжает расти в течение следующего часа. Этот постпрандиальный всплеск инсулина - один из самых серьезных ранних признаков того, что не все в порядке.

Джеральд Ривен, скончавшийся в 2018 году в возрасте восьмидесяти девяти лет, был бы с этим согласен. Ему пришлось десятилетиями бороться за то, чтобы инсулинорезистентность была признана основной причиной диабета второго типа - идея, которая сегодня уже общепризнанна. Однако диабет - это лишь одна из опасностей: Исследования показали, что инсулинорезистентность сама по себе связана с огромным увеличением риска развития рака (до двенадцати раз), болезни Альцгеймера (в пять раз) и смерти от сердечно-сосудистых заболеваний (почти в шесть раз) - все это подчеркивает, почему устранение, а в идеале и предотвращение метаболической дисфункции является краеугольным камнем моего подхода к долголетию.

По крайней мере, кажется правдоподобным, что у моего пациента с жирной печенью в какой-то момент, задолго до операции, развилось повышенное содержание инсулина. Но также крайне маловероятно, что "Медицина 2.0" даже рассмотрела бы возможность его лечения, что не может не поражать воображение. Если бы любой другой гормон вышел из равновесия подобным образом, например, гормон щитовидной железы или даже кортизол, врачи приняли бы оперативные меры, чтобы исправить ситуацию. Последний может быть симптомом болезни Кушинга, а первый - возможным признаком болезни Грейвса или другой формы гипертиреоза. Оба эти эндокринные (читай: гормональные) заболевания требуют лечения сразу же, как только они были диагностированы. Ничего не делать - значит проявить халатность. Но с гиперинсулинемией мы почему-то ждем и ничего не делаем. Только когда диагностирован диабет 2-го типа, мы принимаем какие-то серьезные меры. Это все равно что ждать, пока болезнь Грейвса вызовет экзофтальм - характерное выпячивание глазных яблок у людей с нелеченым гипертиреозом, - прежде чем приступать к лечению.

То, что мы не относимся к гиперинсулинемии как к полноценному эндокринному заболеванию, - это уже из ряда вон выходящее явление. Я бы утверждал, что это может оказать большее влияние на здоровье и долголетие человека, чем любая другая цель терапии. В следующих трех главах мы рассмотрим три других основных заболевания старения - сердечно-сосудистые, онкологические и нейродегенеративные - все они в той или иной мере подпитываются метаболической дисфункцией. Надеюсь, вам, как и мне, станет ясно, что первый логичный шаг в нашем стремлении отсрочить смерть - это наведение порядка в метаболическом мире.

Хорошая новость заключается в том, что мы обладаем огромной властью над этим. Изменив свои физические нагрузки, режим питания и сна (см. часть III), мы можем полностью изменить ситуацию в свою пользу. Плохая новость заключается в том, что все это требует усилий, чтобы вырваться из современной среды, которая по умолчанию сговорилась против наших древних (и ранее полезных) жирозапасающих генов, перекармливая, недокармливая и недосыпая нас всех.

 

ГЛАВА 7. Бегущая строка

Противостояние и профилактика сердечно-сосудистых заболеваний, самых смертоносных убийц на планете

В действиях есть определенный риск, он есть всегда. Но гораздо больше риска в бездействии.

-Гарри С. Трумэн

 

Одна из отрицательных сторон моей профессии заключается в том, что слишком много знаний может стать своего рода проклятием. Когда я вернулся к медицинской практике после перерыва в деловой жизни, меня осенило, что я уже знаю, как умру: похоже, мне суждено умереть от болезни сердца.