Ответные санкции

Нежно тереблю пальцами непокорную прядь. Бесподобные ямочки на щёках дразнят и возбуждают, их хочется целовать непрерывно, в чём не могу себе отказывать. Не знаю, как в раю у христианского Бога или у Аллаха, мой рай — здесь и сейчас. Обычно понимаешь своё счастье потом, лишившись его. Редчайшее исключение, когда не надо ждать этого «потом». И не хочется никакого «потом».

Но въедливый инстинкт исследователя толкает задавать вопросы.

— Грешишь — не попадёшь в рай. Ты об этом думаешь?

В её глазах бесконечность. Или какая-то особенная женская мудрость, настоянная на опыте поколений.

— Неверный, ты упрекаешь меня в грехе перед лицом Всевышнего? Так слушай. Я с детства знала, что Аллах — это любовь. То есть любовь от Бога. Я тебя люблю. Я с тобой как женщина с мужчиной. Что в этом грешное и противоестественное?

У меня отнимается речь. Зачем доставал её дурацкими расспросами? Крепче сжимаю в объятиях, целую в губы, в глаза…

Если о чём-то жалею по-настоящему, то только о попытках освободиться от её чар в обществе Элеоноры и других. Но сейчас это не имеет значения. Все женщины, раньше вторгшиеся в мою жизнь, как Инка в комплекте с мамойдорогой — на давно перевёрнутых страницах.

Идиллию прерывают периодические вызовы. Хватаю трезвонящий смарт, всерьёз задумываясь выключить его дня на три, и вижу суровый генеральский лик Степаныча.

— Не вовремя, что ли?

Камалла не попадает в кадр, но моя мятая всклокоченная физия на фоне смятой постели да в разгар рабочего дня красноречивее порнофильма.

— Не вовремя, не буду скрывать. Слушаю.

— Ты один? — генерал явно намекает на чужие уши.

— Делаю звук тише и прижимаю к уху. Говорите.

Он вздыхает. Пусть перекачивает через грудь хоть весь воздух Москвы. Секретные переговоры готовятся заранее. Значит — просто решил потрындеть на общие темы.

— Новости смотришь? В Иране гражданская война. В Сирии и Ираке — тоже.

— В двух последних она не затихала. Шииты режут суннитов, сунниты шиитов и тех, кто под руку попадётся.

— Но не в таком масштабе, Гена. Есть мнение, что начинается Третья Мировая. Как и те две, она вырастает из локальных. Так что опоздал ты корешиться с американцами.

О-очень хочу послать его подальше и без хлеба. Типа от меня одного зависело сохранение мира и человечества, остальные — зрители на генеральских зарплатах?

— Не вопрос. Командующий базой Баграм в сотне метров от меня. Сейчас штаны одену и схожу застрелю его.

— …твою мать, Мерзляевский! — Степаныч употребляет именно то слово, из-за которого вправе зарэзать даже горячий финский парень. — Какого чёрта фиглярничаешь? Надо спасать положение!

— Давеча вы говорили, что внешнюю политику определяют другие люди, а наше мнение не слишком ценно… Чо делать-то?

— Не знаю! — с непередаваемой последовательностью исторгает генерал. — Принимай решение по обстановке. Действуй! А не валяйся как…

Он отключается, избавив нас с Камаллой от финального аккорда матюгов. Пусть девушка с запахом сандала не понимает по-русски, матерные интонации не спутать ни с чем. А уж как они контрастируют с нежными признаниями последнего часа — не передать.

— Что-то случилось?

— Практически ничего, если не считать бойни в сопредельных странах, — я кратко пересказываю генеральскую политинформацию.

— И что ты намерен предпринять?

— Всё, что могу. То есть ничего. Впрочем, есть одна вещь, что нам по силам — использовать по полной оставшиеся дни и часы.

Романтическое настроение даже Степаныч не в состоянии испортить. Что там Служба Внешней Разведки России рядом с древнейшим, всепобеждающим инстинктом? И сравнивать глупо.

Глава десятая, роковая

И у нас, ребята, будут наши победы.

Главное, чтобы они были не с оружием в руках.

Юрий Никулин

Да, в приличном обществе во время еды не разговаривают.

Если ешь ты. Но когда едят тебя, высказываться можно. И нужно.

Семён Альтов

«Блэк Хок» несёт нас над Пакистаном.

Если когда-то кто-то невзначай обмолвился, что незаконно нарушать воздушное пространство суверенного государства, то плакать поздно: в течение прошедших суток пакистанскую границу нарушили полсотни ракет «земля-земля».

Под брюхом вертолёта проплывают горы Спингар. Здесь, к югу от Пешавара, находится Зона племён. До государственного переворота местные пуштуны практически не подчинялись центральному правительству. Сейчас они с тем же успехом игнорируют новый Исламский меджлис Карачи. И, по данным спутниковой разведки, сюда уехали колесницы с баллистическими ракетами. То есть какая-то часть ядерного оружия попала в руки диких племенных вождей. Полный восторг!