Ответ перед высшим судом

— Да, я сменил номер сразу после похорон отца.

— Мог бы сообщить новый.

— Мог бы, но… — Саныч сорвал травинку и сунул ее в рот. Но тут же отбросил, осознав, что трава выросла на могиле. — Я был еще не готов к встрече с прошлым.

Он тоже поднялся.

— Ты изменился, — заметил Сан Саныч, внимательнее посмотрев на брата. — Стал стройным и красивым. Не таким, конечно, как я, но все же…

Братья рассмеялись. В их семье за красоту всегда отвечал младшенький, Валерка. А старшие отпрыски если чем и брали, то только не внешностью.

— Черт, как же я соскучился по тебе, Саныч! — выпалил Мишка и заключил брата в объятия.

— Ты будто и выше стал, — хохотнул он, отметив, что Михаил стал с ним вровень, а когда-то Саныч на него сверху вниз смотрел.

— Люди, чтоб ты знал, до двадцати семи лет растут, а когда ты меня видел последний раз, я еще молокососом был.

— А сейчас мужик. С бородой!

— Мне борода идет, не то что тебе. — Он огладил свою ухоженную бородку. — Так что, уходим?

— Да, пошли. Кому денег дать, чтоб за могилой присмотрели?

— Я уже дал. — Мишка вынул из кармана горсть шоколадных конфет и положил на могилу. Детьми они постоянно ездили на кладбище, чтобы собрать сладости. Кто-то из их товарищей брезговал, а Карповы нет. Не часто их дома баловали чем-то вкусным. — Куда поедем обедать?

— Выбирай сам, я по кафе и ресторанам не хожу.

— Совсем?

— Если не считать шашлычных на трассах, где приходится иногда перекусывать, то совсем.

— Да, в таком виде, как у тебя сейчас, только в придорожные кафе или в заводскую столовую.

— Ничего не имею против.

— Ну уж нет. Я в такие заведения не хожу. Засядем в пельменной.

— Чем она лучше столовки?

— О, это приличная кафешка. Даже модная. Интерьер в ретростиле, а-ля Советский Союз, но готовят и обслуживают по высшему разряду. Мне там рыбные пельмени нравятся. Со щукой особенно. Но с семгой тоже ничего.

— С семгой тоже ничего, — хмыкнул Саныч. — Когда-то кильке был рад. А где эта пельменная находится? — Мишка назвал адрес. — Слушай, давай тогда по пути в одно место заскочим.

— Мы же оба голодны.

— На пять минут. Я только кое-что отдам.

— Ладно, — нехотя согласился Мишка. — Скажешь хотя бы, куда мы?

— К дяде Абраму.

— Тому старику-ювелиру? Он еще жив?

— Месяц назад был жив.

— Ему же лет сто?

— Нет, всего девяносто три, — скупо улыбнулся Сан Саныч. Дядю Абрама он считал своим другом и единственным человеком «из прошлого», с которым он общался последние шесть лет.

* * *

Семья Карповых жила в большом старинном городе на берегу великой реки. Им принадлежал целый этаж деревянного дома в центре. Из окон был виден кремль и прочие исторические достопримечательности. Строению было полтора века, но оно неплохо сохранилось. В доме было тепло, но ни воды, ни канализации. Все во дворе — нужник, колонка. В историческом центре имелось много подобных домов, и их обитатели мечтали об обычных типовых квартирах, пусть и на окраине. Ходили на поклон к депутатам, писали петиции, телевидение вызывали. Но расселяли только ветхий фонд, а дом, в котором жили Карповы, мог простоять еще сто пятьдесят лет.

Саша хорошо помнил детство. Оно было счастливым. Жить на берегу Волги — это здорово. Летом купание, зимой катание с откоса. И круглый год поиски кладов. Сашка с друзьями обожал лазить по подвалам и чердакам старых домов, особенно тех, из которых выселили жильцов, и искать старинные вещицы. Конечно, пацаны мечтали о несметных купеческих сокровищах — их город был богат когда-то и считался «карманом» России, но находили лишь мелкие монеты да кухонную утварь. Все трофеи сдавали Абраму Карловичу Лившицу, который нелегально занимался антиквариатом, а полученные деньги тратили на конфеты, газировку и пистоны.

Мишка родился, когда Сашке исполнилось пять. В тот же самый день. Поскольку мама находилась в роддоме, а отец в запое по случаю прибавления в семье, поздравить мальчика было некому. И Саша первое время обижался на младшего брата за то, что он лишил его праздника. Но вскоре простил и стал ему лучшей нянькой.

Они очень неплохо жили тогда. Отец — рубщик мяса на рынке. Мать — швея. Сашка с Мишкой всегда были сыты и хорошо одеты. Батя уходил в отрыв только по особым поводам, а его суточная норма равнялась одной бутылке, только со временем норма выросла вдвое. Матушка почти не пила. Все время она проводила за швейной машинкой. Одевалась лучше, чем жены больших начальников и важных чиновников. А все потому, что имела вкус. Те только деньги и возможность купить шикарную вещь, матушка же могла старое пальто превратить в модный кардиган, из обрезков ткани соорудить эксклюзивную лоскутную юбку, декорировать проеденную молью шляпку лентами и перышками и получить головной убор в стиле Коко Шанель. Саша гордился мамой. После родительских собраний все только и обсуждали, что блестящий вид его матери.