Отцовский крест. Жизнь священника и его семьи в воспоминаниях дочерей. 1908–1931

О неожиданной смерти заговорил весь город. Жалели жену погибшего, которая, хоть и неверующая – недаром дочь Ефименко, – была очень доброй женщиной. А пуще всего опытные степняки удивлялись, как он мог незамеченным отбиться от обоза – ведь не последний ехал, и не ночью – и так быстро замерзнуть. Да у него и спички были, мог из соломы костер развести, и сам бы погрелся, и сигнал подал. Сигнал-то подавал, а его все равно не услышали.

Кто бы и с чего бы ни начинал этот разговор, рано или поздно в нем появлялись слова: «А помните?» И заканчивали его тем, что Господь долго терпит, да больно бьет.

Глава 21 Костины невесты

 

В Спасском, где мальчики прожили зиму 1926–1927 годов, священствовал отец Федор Филатов, состав семьи которого очень напоминал семью С-вых. Отец Федор тоже был вдов, и хозяйство у него вела теща, Елена Ивановна. Старшая дочь отца Федора, Тося, была примерно ровесницей Сони, Нина лет на пять моложе ее, а Коля немного моложе Нины. Нина и Коля учились в одном классе с Костей. Была еще Лида, Наташиного возраста, и маленький Володя.

Костя и Миша бывали у Филатовых. Гостеприимная Елена Ивановна приглашала их на блины на Масленицу и разговляться на Рождество и Пасху. Костя заходил и в другое время, не только как товарищ Коли, а и к отцу Федору. Один из учителей, некто Борисов, на уроках частенько бросал антирелигиозные реплики, а Костя не мог спокойно выслушивать их. Он старался сначала хорошенько уяснить себе мысли, возникавшие в связи с этими замечаниями, а потом разъяснить их товарищам. Но первое время мысли плохо укладывались в слова.

– У меня много есть что сказать, да не знаю как, – жаловался он сначала Мише, Коле, а потом и отцу Федору. Слова не являлись, скорее всего, не только от неопытности, а и оттого, что мысли были еще неясны ему самому. Юноше, недавно только начавшему мыслить самостоятельно и впервые столкнувшемуся с такими вопросами, не хватало опыта, он не всегда мог разобраться в словах Борисова, хотя ясно чувствовал их несправедливость.

Отец Федор помогал ему сформулировать то, что смутно бродило в его голове, давал ему книги. Постепенно Костя начал не только разговаривать с товарищами, а и возражать учителю. Свои возражения он облекал в форму вопроса, на ответ Борисова следовал новый вопрос, так что в конце концов получалась целая дискуссия. Товарищи Кости были довольны прежде всего тем, что не оставалось времени спрашивать уроки, но кое-кто внимательно прислушивался и к самому спору.

В Пугачеве о Филатовых частенько вспоминали знакомые Юлии Гурьевны, сестры Кильдюшевские. Две из них всю жизнь учительствовали в Спасском и хорошо знали семью отца Федора, а с Еленой Ивановной даже переписывались. Скоро у них возникла мысль сосватать Костю и Нину.

– Хорошая была бы для него невеста, – мечтали они. Старушки полюбили Костю, как внука, и по-своему были озабочены его будущим. Как и большинство знакомых отца Сергия, они считали не подлежащим сомнению, что Костя впоследствии будет священником. А ведь священнику нужна и жена, а сейчас так трудно найти подходящую девушку. Нина подошла бы во всех отношениях, Костя сам знает ее. И отец Сергий видел…

Несомненно, что отец Сергий, размышляя о будущности сына, думал и о том, что ему придется жениться. Кто знает, может быть, и ему приходила на мысль эта хорошая религиозная девушка. Но он ничего не отвечал на намеки старушек, а Костя и вовсе не подозревал, что за чайным столом пытаются решить его судьбу.

Неожиданно Кильдюшевские получили известие, что Нина умерла от осложнения после гриппа. Старушки сильно расстроились, жалели и девушку, и свою несбывшуюся мечту. Впрочем, мечту скоро удалось заменить другой.

– У отца Федора еще Тося есть, – говорили они Юлии Гурьевне. – Тося немного постарше Кости, но тоже очень милая девушка, пожалуй, еще лучше Нины, такая рассудительная, религиозная. Она отцу Федору секретаря заменяет, всеми его делами интересуется. У нее с Костей много общего найдется.

Скоро пришло новое сообщение. Тося тоже умерла.

Чуть ли не на следующий день после исключения Кости отец Сергий зашел по какому-то делу к Кильдюшевским. Он очень торопился и не прошел в комнату, а в коридоре рассказал Юлии Михайловне свою невеселую новость. Юлия Михайловна охала и сокрушалась, а гостившая у них ее шестилетняя внучка Риточка вертелась тут же, внимательно прислушивалась. Потом она побежала в спальню, где отдыхала Людмила Михайловна. «Знаешь, баба Люда, – взволнованно, со слезами на глазах, зашептала она. – Костю исключили из школы. Мне так его жалко!»

– Жалко, говоришь? – Людмила Михайловна не смогла удержаться от неуместной шутки. – Значит, он тебе нравится? Может быть, ты за него замуж пойдешь?

Малютка подняла на нее невинные, влажные от слез глазки. «Я бы пошла, баба Люда, – серьезно сказала она, – да он, пожалуй, не возьмет!»

И что же? Прошло совсем немного времени, и девочка умерла от менингита.