Отшельник 2

– Так свинья женского роду, а султан мужского, – Софья наконец-то открыла глаза и села в тронном кресле подперев щёку кулачком. – Если у свиньи мужского рода свинята есть, то он пишется боровом, а ежели нету, то хряком.

– Сложная наука, эта грамматика, – уважительно высказался Петя. – Вот поэтому мне математика больше нравится. Запишу его хряком, чтобы обиднее было?

– Запиши, – согласился Иван.

И вот спустя каких-то полтора часа послание турецкому султану было начерно готово, и лишь в одном месте после прочтения вслух Софья попросила заменить неприличное выражение «старый пердун» на благозвучное «пожилой испускатель злых ветров», что и сделали при переписке на чистовик. Письмо положили в большой конверт из белейшей беловодской бумаги, украсили пятью сургучными печатями, снабдили надписью «Султану Махмудке лично в руки», и отложили на край стола. А там и на завтрак пришлось отвлечься.

Но Ивану настолько понравилось вершить державные дела, что предложил продолжить после завтрака, не отвлекаясь на пустяки вроде посещения церкви. Пётр с Софьей согласились с удовольствием. Интересно же!

– Итак, господа Самый Малый Совет, что у нас ещё на повестке дня?

Софья, опять примостившаяся рядом с Иваном, укоризненно покачала головой:

– А меня бабушка Поля учит, что не следует браться за другое дело, не сделав первое. Мы же с посланиями ещё не закончили.

– Можно гишпанскому королю написать, – предложил Петя. – Даже двум.

– Разве в Гишпании несколько королей? – Софья ещё не изучала географию, поэтому удивилась.

– Там двое, – ответил Иван. – В Кастилии и Арагоне. Оба с маврами за гранату воюют.

– А зачем за неё воевать? Железное яйцо с кольцом, да ещё взрывается.

– Не знаю, – пожал плечами государь-кесарь. – Видимо гранаты у них в диковинку и очень ценятся, раз войну ведут. Но с маврами, что есть дело благое и богоугодное.

– Как же благое, ежели они католики? – возразил Пётр.

– И что? Андрей Михайлович говорит, что у любого приличного человека есть свой маленький недостаток. Если с нами не воюют, то это приличные католики.

– Тогда ладно, обзывать не будем, – рассудил Петя, и взял чистый лист бумаги.

– Да, пиши со всем вежеством, в гости зови, на рыбалку приглашай да в баньке попариться. Насчёт торговли не забудь упомянуть, да пообещай шубу с моего плеча.

– В твою шубу и один король не влезет, – Софья измерила Ивана взглядом, – а ты им на двоих предлагаешь.

– Ага, тогда шубу вычёркивай, – согласился государь-кесарь. – Соболей подарим, пускай сами шьют.

– Соболей, – повторил Пётр, старательно выписывая буквы. – Харя у них с соболей не треснет? Горностаями обойдутся.

– Горностаев зачем? Там же мех вовсе негодящий, да вытирается быстро. Хуже заячьего.

– Они из горностаев мантии королевские делают. Мантии, это вроде нашего корзна, только по полу волочится, и можно в неё вместе с королевой заворачиваться.

– Чудной народец, эти гишпанцы, – решил Иван. – Про чудных не пиши.

Скоро и с этим посланием закончили. Как и с письмами к Папе Римскому, самозванному священному римско-германскому кесарю, королям Швеции, Дании и… и всё, больше никого не нашлось, кто привлёк внимание государя-кесаря Иоанна Васильевича. Королям Англии и Франции писать Иван не захотел, так как из рассказов воспитательницы Полины Дмитриевны помнил, что скоро там случатся революции и обоим отрубят головы. Зачем писать покойникам?

Самый Малый Совет прерывался на обед, на ужин, и закончил работу только поздним вечером. А запечатанные письма так и остались лежать на столе, где их обнаружила заявившаяся с ведром и тряпкой доверенная служанка. И завопила ещё не изобретённой в пятнадцатом веке пароходной сиреной:

– Антипка, чума египецка тебя забери, живо беги сюда!

Дежурный охранник ворвался в залу заседаний мгновенно, клацнул затвором, досылая патрон, и повёл стволом из стороны в сторону. Однако опасности не обнаружил и спросил удивлённо:

– Чего верещишь, Фросенька? Али мышку увидала?

– Какую мышку, болван ты тьмутороканский? Тут впору «Слово и дело» кричать! Что на столе видишь?

Антип поставил автомат на предохранитель и только потом усмехнулся:

– То государь шутейно писал. Баловство это, как его там… тренировочное! Вроде как учёба.

Ефросинья показала пальцем не приближаясь к столу:

– А печати видишь? Кто же баловство печатями скрепляет?

– Да ладно тебе, Фросенька…

– Это тебе будет ладно, когда за Урал-камень поедешь вотяков от вогулов охранять.

– Так они же между собой мирно живут.

– Потому и мирно, что такие вот идолища поганые как ты их покой стерегут.

Вообще-то Антип не имел ничего против поездки за Урал, где и жалованье вдвое против столичного, и в чинах быстрее люди растут, но это ват самая Фроська крутит хвостом и не замечает попыток ухаживания… Уведут ведь справную девку с хорошим приданым, ей богу уведут!

– И что делать?