Отряд-3. Контрольное измерение

– Вы забыли, – улыбнулся Распорядитель. – Мне не нужен сон. Хотя иногда, поверьте, очень хочется уснуть.

– Подождите! – воскликнул Карл Хейниц. – Ещё один вопрос! Можно?

– Давайте.

– Вы сказали, что это новая Вселенная и создана она совсем недавно. Так?

– Да. По нашим с Координатором меркам буквально вчера.

– Но как же тогда быть с историей? Здесь, на этой Земле, практически, та же самая история, что и на нашей! И не только история, собственно, человечества. Я ещё не разбирался, как следует, но, думаю, что тут тоже были когда-то и мамонты, и динозавры, и… То есть, я хочу сказать, как это возможно? Вселенная создана, как вы говорите, вчера, а история её насчитывает миллиарды лет?

– А ведь и правда! – изумился Стихарь. – Неувязочка получается, товарищ Распорядитель. Потрудитесь объяснить.

– Да здесь и объяснять нечего, – снисходительно усмехнулся Распорядитель, набрасывая на голову капюшон плаща. – Просто в данном случае Вселенную создали уже сразу с историей. Той продолжительности, которая понадобилась. Ну, до встречи.

Махнув на прощанье рукой, Распорядитель шагнул из под навеса в ночь и через мгновение растворился в ней без следа.

– Во как, – сказал Валерка. – Пришёл, наговорил сто бочек арестантов и снова исчез. И что мы теперь должны предпринять в этой связи?

– А тебе обязательно надо что-то предпринимать? – спросила Аня. – Наслаждайся жизнью, пока время есть. Отдыхай. Потому что, как подсказывает мне сердце, нам опять скоро выступать в поход. И думаю, что поход этот будет последним.

– Типун тебе на язык, – пробормотал Вешняк. – Последний… Думай, что говоришь.

– Ты меня не так понял. Последний совместный. Кажется мне, что впереди нас ждут большие изменения в судьбе. Да и пора. Сколько можно уже шляться по чужим мирам? Время скитаний когда-то должно закончиться. Вот оно, по-моему, и заканчивается.

– Ладно, – сказал Валерка и с хрустом потянулся всем телом. – Будут изменения, встретим их достойно. А пока…Сколько там у нас времени уже? – он посмотрел на часы. – Ага. Двадцать три часа сорок две минуты. Очень хорошо. Раз больше ничего серьёзного предпринять нельзя, то прошу разрешения отлучиться.

– Ох, уж эти мне южане-ростовчане, – нарочито вздохнула Аня. – Нет, все-таки хорошо, что из вас всех я Мишеньку полюбила. Большой, надёжный и не бабник. Правда, Мишенька? – и она ласково прильнула к мощному плечу Малышеву.

– А чего сразу бабник? – возмутился Стихарь. – Уж и прогуляться солдату перед сном нельзя!

– Э, – сказал Шнайдер. – И я с тобой. Разрешите, господин обер-лейтенант?

– И я, пожалуй, – постарался не отстать от товарищей Майер.

– Три на три! – засмеялся Валерка. – Чтобы никому не было обидно.

Командиры переглянулись, и Дитц едва заметно наклонил голову.

– Да идите уже, гуляйте, – разрешил Велга. – И смотрите с Ханом там не задирайтесь. А то нам только войны тут не хватало. Троянской.

– Почему Троянской? – не удержался от вопроса Стихарь.

– Потому что из-за баб, – объяснил Хейниц.

– И чтобы в восемь утра здесь были. – железным голосом добавил Хельмут. – Мы все-таки пока ещё отряд.

– Есть, быть в восемь утра! – дружно гаркнула троица и по старой доброй солдатской привычке (вдруг начальство передумает?) поспешила удалиться.

Глава двадцать восьмая

Распорядитель отвёл в сторону мешающие ветви, шагнул на поляну и остановился.

По земным меркам он был здесь последний раз лет восемьсот с лишним назад. Вроде бы и не очень давно, но всё-таки достаточно для того, чтобы произошли хоть какие-то зримые изменения.

Изменений, однако, не наблюдалось.

Ни зримых, ни каких-либо иных.

Та же, поросшая невысокой жёсткой травой и прорезанная вдоль и поперёк звериными тропами, поляна; тот же дремучий и первобытный лес вокруг, тянущийся отсюда к югу на добрую сотню дней пешего пути – вплоть до океана; те же близкие, цепляющие вершинами облака, горы на севере…

Но самое главное – вот они, перед глазами! – те же четыре неохватных, тянущихся на две сотни метров ввысь и там, в небе, сцепленных между собой широкими кронами, дерева, между которыми, кажущийся по сравнению с ними игрушечным, уютно расположился двухэтажный, сложенный из неотесанных брёвен, дом с двускатной, покрытой гонтом, крышей и высокой трубой, из которой тянулся ввысь и пропадал в густых листьях объединённой кроны прозрачный синеватый дымок.