Вскоре им пришлось пригибаться, чтобы не задевать головой сцепившиеся и сросшиеся между собой кроны, а еще через сотню-другую метров прорубать себе дорогу ножами. Впрочем, этот, самый неудобный участок пути через превратившийся в густой и цепкий кустарник лес, они преодолели довольно быстро. Потому что ручей, вдоль которого они шли, остался прежней ширины, и очень скоро полог леса над ним разомкнулся, и отряд просто зашагал гуськом по дну ручья.
Теперь, когда лес-кустарник стал им не выше, чем по грудь, можно было получше оглядеть окрестности.
Впереди, в том направлении, куда указывал «компас» Распорядителя, местность постепенно понижалась, лес сходил на нет, и горизонт заслоняли пологие рыжие холмы. Их ручей исчезал где-то между ними. Там, над холмами, небо меняло цвет. Вернее, не только цвет. Менялась сама структура неба. От зенита к холмам по плавной дуге тянулась широкая струя более темного цвета, постепенно сужаясь и загибаясь все круче к горизонту. Эта небесная струя не просто тянулась. Она именно
— А ведь похоже на воронку, а? — весело предположил Валерка Стихарь. — Или на водоворот. На самое его начало. Медленное такое, неспешное, спокойное и неотвратимое начало. Помню, книжку в детстве читал. Французского писателя Жюль Верна. «Двадцать тысяч лье под водой» называется. Так в этой книжке знаменитый водоворот Мальстрем описан. По-моему, эта штука очень на него похожа. Мы пока ее полностью не видим — холмы мешают.
— Что, солдат, поджилки затряслись? — насмешливо спросил Велга.
— С чего это?! — возмутился Валерка.
— А то я тебя не знаю…. Но ты прав. Похоже, на воронку. Нам от этого, впрочем, не холодно и не жарко. Предупреждал ведь Распорядитель? Предупреждал. Нам теперь Замок бы найти побыстрее…
Спать легли у подножия холмов и наутро (хотя, какое там «утро» — все тот же бессолнечный, но яркий и нескончаемый день) углубились в неширокую пойму все того же ручья, который продолжал бежать в нужном им направлении.
— Я думаю, — глубокомысленно изрек Сергей Вешняк, когда они, забросив за плечи, уже заметно полегчавшие рюкзаки, собирались в дорогу, — что ручей этот впадает в наше фиолетовое море. Помните, Распорядитель говорил, что Замок стоит на острове? А остров находится в море. Море мы уже видели. И теперь опять к нему идем.
— Открыл Америку! — фыркнул Валерка. — Это ясно. Одно неясно: сколько нам еще до этого моря топать? Мы хоть и пехота, но все-таки особенная. Разведка! Эх, ноженьки-ножки мои, сколько вы, ноженьки, находились, сколько набегались…
— Предлагаю оглядеться, — сказал Дитц, несколько раз подпрыгнув на месте, чтобы проверить, ладно ли пригнано снаряжение. — Там, впереди, я вчера заметил холм, который повыше остальных будет. Он, правда, чуть в стороне от нашего маршрута…
— Я тоже его заметил, — подтвердил Велга. — С двойной верхушкой, да? Как у верблюда горб. Правильно. Он значительно выше остальных и с него должно быть далеко видно. Оглядимся. Ноги не отвалятся, а польза может быть большая.
К искомому холму подошли приблизительно в полдень, для чего пришлось отойти в сторону от ручья километра на четыре.
И еще около часа потратили, взбираясь на него. На правый, более высокий, с относительно сглаженной верхушкой, «горб верблюда».
Девять человек стояли по щиколотку в жесткой рыжей траве под зеленым небом и молча смотрели на распахнувшийся перед ними горизонт.
Горизонт ошеломлял.
Во-первых, там имелось, уже знакомое им фиолетовое море. И на нем — остров. А на острове — Замок. И обещанный мост, соединял плоский каменный берег (холмы ближе к морю сходили на «нет») с островом. Но впечатляло и поражало не то, что цель похода уже была видна невооруженным глазом. И даже не вид этой цели (хотя
Вернее, не только это.
Больше всего завораживала взгляд Воронка.
Воронка Реальностей.
Именно так. С прописной буквы и безо всяких кавычек.
Скорее всего, она еще не возникла и не окрепла, она только начала свое формирование, но ее уже было видно: зеленая спираль в полнеба, заканчивающаяся ослепительно-черным жерлом. Жерлом-горлом, жерлом-глоткой, идеально-круглой дырой в никуда. И на фоне этой дыры — белые, с жемчужно-серым отливом, островерхие башни замка.
— Красиво, — опуская бинокль, сказал Дитц. — Километров тридцать пять-сорок. Это, если по прямой. Может, немного больше.
— Завтра дойдем, — согласился Малышев. — Если ничего не помешает.
— Пока не мешало, — сказал Велга. — Аня, помешает нам что-нибудь или нет? Что говорит твоя интуиция?
— Надейтесь на лучшее, готовьтесь к худшему, — не очень весело улыбнулась Аня. — Вы как дети, господа-разведчики, ей-богу…. Если бы даже я чуяла впереди смерть, все равно бы не сказала.
— А чуешь? — тут же спросил Стихарь.
— Нет. Опасность — да. Опасно там. И на подходе, и в самом Замке особенно.
— И какого же рода опасность? — спросил Велга. — Люди, звери, стихия?