Отряд-2

Автоматные пули калибра 7,62 мм и зубы «Горыныча» успешно выполнили свою задачу. Одна крыса валялась с простреленной головой, а вторая — с перегрызенным горлом. Обе были мертвы.

Впрочем, «Горынычу» тоже досталось по полной. Из порванного горла медленно вытекала кровь, глаза были затянуты полупрозрачной пленкой, лапы слабо и конвульсивно подергивались.

— Ну и зверюга, — восхищенно присвистнул Майер. — Сказочная!

— Он еще живой, — сообщила Аня. — Но если не помочь, скоро умрет. Я помогу, ладно?

— Э, — засомневался Велга, косясь на когтистые (каждый коготь размером с хороший кинжал) лапы. — Опасно. А ну как совсем оживет? Это же зверь. Махнет лапой — и готово.

— Не махнет, — уверенно сказала Аня. — Сейчас он слишком слаб и все больше слабеет с каждой минутой. И потом я все равно его сначала усыплю. А когда проснется, мы уже будем далеко. И вообще, вы меня подстрахуете. Вон, Миша и подстрахует.

— Это каким же образом он тебя подстрахует? — спросил Дитц. — За лапы будет держать?

— Зачем за лапы? — пожал могучими плечами Малышев. — Просто буду держать его голову на прицеле. Дернется — пристрелю. И все дела.

— Умрет ведь он, если не помочь, — Аня явно не собиралась отступать от задуманного. — Жалко. Там же его детки, в гнезде…

— Кстати, насчет деток, — влез Стихарь. — Разрешите заглянуть в гнездо, товарищ лейтенант? Я осторожненько.

— Черт с вами, — согласился Велга. — Как дети, ей богу… Максимум осторожности, понятно?

— А я Валеру подстрахую, ладно? — вызвался Карл Хейниц. — Интересно же, господин обер-лейтенант!

— Давай, — кивнул Дитц. — Если там безопасно, то все, пожалуй, посмотрим на этот… зоопарк.

Тем временем Аня уже присела возле головы «Горыныча» и водила над ней руками. Рядом невозмутимо стоял Малышев, направив ствол автомата точно в длинное ухо животины.

Таким образом, все оказались при деле. Стихарь с Хейницем ловко карабкались по веткам в гнездо. Вешняк следил за лесом. Шнайдер за небом. Велга и Дитц за всеми сразу.

— Все, спит! — звонко и радостно сообщила Аня. — Сейчас кровь остановим и рану затянем. Будет жить!

Дитц и Велга одобрительно кивнули.

— Птенчики! — тут же подал сверху голос Валерка. — Три штуки! Хорошенькие! Зубастенькие! Хвостатенькие и с крылышками! Рыбку кушают! Ути-пути…

— Смотри, не свались, — предостерег Велга. — А то достанешься им на обед вместо рыбки…

— Да они маленькие еще, — успокоил командиров Хейниц. — Не больше … э-э… жеребенка. И до края гнезда не долезут — высоко. Так что, можно всем посмотреть.

Пока Аня заговаривала кровь и перевязывала, уже начавшую затягиваться, рану на горле «Горыныча», пока все любовались жутковато-симпатичного вида птенцами, в окружающей природе наметились изменения. Подул ветерок, легко зашумел, зашелестел полог леса, немного, но заметно похолодало. Цвет неба стал более темным, густым, и Велге даже на какой-то миг показалось, что там возникло некое пока непонятное и практически неуловимое глазу движение…

Идти надо, тревожно подумал Александр, обводя глазами поляну, подзадержались мы тут что-то. Гуманизм гуманизмом, а задание заданием. Кто знает, сколько нам отпущено времени?

— Можно идти! — как бы отвечая на мысли лейтенанта, отрапортовала Аня. — Сутки отлежится и будет снова здоров. И знаете что? Я думаю, что он гораздо разумнее, чем обычный зверь. Я чувствовала обрывки его…как бы… чувств.

— И что же он чувствует? — спросил Стихарь.

— Боль. И благодарность. К нам.

— Иш ты… — покачал головой Вешняк. — Выходит, доброе дело мы сделали?

— Главное дело мы точно еще не сделали, — прервал, начинающийся было разговор, Велга. — Отряд, все готовы? Тогда в прежнем направлении и прежним порядком. Двинулись, господа-товарищи бойцы, двинулись…

Глава двадцать седьмая

Следующие два дня ничего особенного не происходило. То есть, это они думали, что где-то приблизительно два дня. Если судить по количеству приемов пищи и двум ночевкам.

Они шли.

Дважды замечали за деревьями каких-то животных, но те так быстро исчезали, что не было никакой возможности рассмотреть их получше.

Потом набрели на ручей, который бежал в нужную им сторону, и пошли вдоль него (все-таки запас свежей воды всегда под рукой).

А на третий день, после второй ночевки, ближе к обеду они заметили, что деревья стали ниже. И стволы явно уменьшились в диаметре.

— Лес впереди мельчает, — сообщил Малышев, дождавшись, когда подойдут остальные. — Не знаю, что это значит, но он мельчает прямо на глазах. Да вы сами увидите.

— Что бы это ни значило, нам именно в ту сторону, — сказал Велга.

Лес, действительно, мельчал. Стволы деревьев чуть ли не с каждым шагом становились тоньше и ниже, и буквально через несколько километров, лесной полог снизился настолько, что до него можно было достать рукой. При этом сама структура леса оставалась явно прежней!

— Карликовый лес, — прокомментировала Анна. — Помните Гулливера в стране лилипутов? По-моему, похоже.