Отражение в стекле

– Давай хоть сейчас не кидать друг другу предъявления? Я хочу уйти тихо и без ссор с единственным человеком, с которым мне выпала возможность поговорить лично… думаю, что я уже задерживаюсь. Опять же, постарайся не потерять Марго: готов поспорить, вы будете отлично жить в браке.

Сущность скинул на землю кости. Когда они остановились, обе показывали максимальную цифру.

– Дуплет, – сказал Артём.

– В некоторых играх дуплет означает дополнительный ход. Кто знает, может, я ещё сыграю. До свидания, Артём.

Весь мир вокруг замер, вместе с расплывшимся творцом, начал тускнеть и сжиматься в одну точку.

– Прощай, Сущность.

***

      Сны снова перестали запоминаться, что опечалило Артёма, когда его растормошила сухая старушка из соседнего подъезда. Он сказал, что с ним всё в порядке и пошел домой.

      Вызвав лифт, он почти ткнул на свой этаж, но в последнюю секунду нажал на третий. Лифт в несколько секунд домчал его до нужной высоты, сердце выпрыгивало из груди после каждого вдоха и выдоха. Артём нажал на дверной звонок и замер в ожидании. С минуту никто не открывал и он уже было решил, что Марго куда-то ушла, как вдруг замок с бешеной скоростью прокрутился, дверь мгновенно открылась, и Артем даже не успел заметить лица кинувшейся обнимать его фигуры. Лишь черные волосы и радостные всхлипы давали понять, что он не ошибся ни с местом, ни с выбором, ни со временем.

Начало переменам было положено.

Эпилог

– А ты точно уверена, что хочешь туда ехать? – я продолжал изгаляться над галстуком. Никогда не любил их завязывать, уж слишком тяжело мне запомнить этот чёртов узел.

– Артём, это даже не обсуждается! Заметив в списках приглашенных писателей тебя и ещё несколько популярных современников, я твёрдо решила, что не дам тебе отлынивать, а заодно сама схожу и познакомлюсь воочию. Может, у тебя, наконец, появятся коллеги по цеху!

– Мы же обсуждали моё пристрастие писать в одиночестве, – это не вызывает конфликтов, – после очередного неудачного узла, хотелось добавить какое-нибудь ругательство, однако меня удерживало желание поскорее избавиться от этой удавки на шее.

– Так, я уже готова… Артём, ты до сих пор копаешься с галстуком?! – к моему большому сожалению, Марго никогда не отходила от традиции проверить, как идут мои сборы на какое-то мероприятие. Зато сама она никогда не впускала меня в нашу спальню, пока наводила красоту перед зеркалом, какая тонкая ирония в этом всё-таки проскакивает: сколько живём вместе, а фигушки тебе, Артём, твой титул писателя и её непосредственного парня даёт тебе право смотреть на неё когда угодно, но не пока она не накрашена!

– А я говорил, меня бесят галстуки! И вообще, на кой чёрт он мне сдался?

– На тот, что я не позволю тебе прийти в пиджаке, зато без галстука – это не так смотрится.

– Меня устраивает и то, как я смотрюсь без галстука.

– Ты вообще в костюме смотришься как старомодный аристократ! Тебе такой стиль не идёт. Но это деловая встреча, тебя увидят сотни человек!

– У тебя отлично получается отвадить меня туда ехать, дорогая.

– Всегда пожалуйста, дай уже свой галстук! – сколько её помню, она ни разу не могла держаться смирно больше двух минут. Такое ощущение, будто из неё не может выветрится эта детская активность.

– Что тебе ответили в галерее?

– Сказали, что позвонят завтра. Я всё ещё думаю, что это плохая идея.

– По крайней мере, мы квиты. Я тоже не хочу ехать на съезд писателей, а уж тем более отвечать на вопросы журналистов.

– Эти журналисты тебя готовы уже разорвать! Ты знаешь, что одна особо наглая личность весь день караулила меня около входа в университет, и только когда вышел охранник, он отвязался.

– Он испугался дяди Вани? Этот вопрос таинственнее, чем вопрос о том, в чём они копаются, чтобы найти хоть какую-то информацию о моей личной жизни.

– Они копаются в твоих книгах.

– Тогда я им сочувствую.

– Артём!

– Что? Если это раннее творчество, то я им серьезно не завидую. Да даже сейчас я пишу посредственно, по сравнению со Стружкиным.

– Стружкин пишет статьи. Это его работа – стрелять колкими словечками так, чтобы каждый читатель чувствовал его настрой.

– Когда он уже уйдет на пенсию… – я подрегулировал галстук так, чтобы он меня не душил, поправил карман и отвернулся от зеркала в прихожей. – Как я выгляжу?

– Как будто мы снова отмечаем первый год совместной жизни.

– Так ты ещё помнишь? Тот парень был забавный, между нами.

– Он был забавный, но если я увижу его в следующий раз, у него будет на пару зубов меньше.

– С такими темпами я буду сверкать в статьях газет. Уже вижу в первой колонке «Девушка популярного писателя избивает его читателей»,– по моему лицу медленно поползла издевательская усмешка.

– Когда я уже перестану удивляться тому факту, что ты не повзрослел ни на йоту?

– Тогда же, когда я перестану удивляться тому, как писательство отлично сохраняет во мне умение ребячиться.