Отражение в мутной воде

Однако, приглядевшись, Тина поняла, что Рок и не думает плясать. Он, казалось, и сам не понимал, какая сила дергает его из стороны в сторону.

– Ого! – прошептал Георгий. – Худо бедняге, худо…

Как-то странно, бочком метнулся Рок вдоль стены, то пытаясь заглянуть под постаменты статуй, то с надеждой всматриваясь в лица людей. Заложники смотрели на него с испугом, а террористы, похоже, радовались неожиданному развлечению. Во всяком случае, они не гнали Рока на место, а лишь лениво замахивались на него прикладами или хохотали, когда тот начинал что-то бормотать, перемежая русские и французские слова:

– Травка есть? Мужики, дайте травки! Эрб, эрб! Курнуть дайте! Курнуть! Фюмэ, поняли, мужики? Фюмэ, хоть затяжечку!

И вдруг он замер – сделал стойку, будто охотничий пес, выпрямился, вскинул голову… Его ноздри раздувались, словно он наслаждался тонким ароматом, исходящим из угла, где, опершись на пьедестал римского легионера, курил человек в черном свитере.

Главарь террористов не сразу заметил приближение Рока – невидящим взглядом уставился в пол. Небрежно откинув кисть, затянутую в черную перчатку, он сжимал между пальцами тонкую коричневую сигарету, однако, казалось, забыл и о ней, потому что она догорела почти до основания, превратившись в столбик серого пепла.

Наконец, очнувшись от задумчивости, главарь поднес сигарету к губам, едва заметным в узкой прорези маскировочного шлема. Глубоко затянулся – и снова откинул в сторону руку. Столбик пепла даже не дрогнул.

Тина нахмурилась, следя за этой тонкой, изящной кистью…

– В цирке выступать бы сволочи! – Голос Георгия вызвал какое-то смутное воспоминание. – А этот «русский герой»… Ох, нарвется он сейчас! Ох и нарвется!

Держа нос по ветру, словно пес, идущий по следу, Рок добежал до статуи легионера – и замер. В раздражении махнул перед лицом ладонью, отгоняя дымок, и уставился на террориста. И вдруг попятился, побрел через зал к облюбованному им кентавру, то и дело поглядывая через плечо с опасливым выражением. Наконец Рок снова пристроился между ног кентавра – скорчился, обхватил плечи сухонькими коричневыми лапками и заскулил…

Японец, все это время менявший кассету в видеокамере, сунулся к Року и принялся снимать его, иногда оборачиваясь, словно спрашивая совета: то ли он делает?

Голуб резко поднялся и уверенным шагом направился к главарю.

– Я настаиваю на человеческом обращении с нами! Этого требуют элементарные нормы нравственности! Разве вы не видите, что больному нужен врач? Я требую, чтобы вы допустили сюда врача, чтобы дали людям воды, чтобы освободили всех женщин!

Японец водил камерой от Голуба к главарю террористов, который пристально смотрел на губернатора и, казалось, внимательно его слушал. Потом он аккуратным щелчком сбил на пол пепел, затушил сигарету о щиколотку легионера и развел руками.

«Он же ничего не понял! – догадалась Тина. – Голуб ведь говорил по-русски!»

Да, похоже, героический порыв губернатора оказался напрасным: он забыл позвать переводчицу. Сообразив, что оплошал, взмахнул рукой. Мышка-переводчица, в ужасе сверкая глазенками, забилась в укромный уголок и не выказывала ни малейшего желания выполнять свои профессиональные обязанности.

Голуб осмотрелся.

– Кто говорит по-русски – шаг вперед! – выкрикнул он.

Тина уловила улыбку, спрятавшуюся в пышных седых усах Георгия. Да… вот было бы забавно предстать ему сейчас пред светлы очи будущего президента, которому он объявил войну не на жизнь, а на смерть! Пожалуй, боевой задор Голуба слегка поугас бы!

Хотя… хотя, с неудовольствием констатировала Тина, держится Голуб, конечно, неплохо. Все-таки есть в нем это грубое обаяние силы, которое безотказно действует на массы и называется жутким словом «харизма». Именно поэтому и победит Голуб на выборах 2000 года. И хоть фигура грядущего лидера изваяна из заграничного папье-маше, все же не так-то легко истребить в нем исконный дух лидерства, отваги – пусть даже показной, но безотказно-заразительный. Да, можно понять, почему в «Просперити» задались целью непременно сломать Голуба. Это вам не молодой ученый Алясков! Слишком многое изначально дано Голубу природой, слишком ярко горит в нем русский дух, чтобы можно было позволить ему пылать бесконтрольно и свободно. Это было бы чревато внезапным пожаром, может, даже взрывом всех планетарных замыслов «Просперити»!

А вдруг?..