Отражение в мутной воде

И вдруг шевельнулась серая фигура, покрытая пылью, будто саваном. Подняла голову. На мертвом лице сверкнули, точно последние капли жизни, яркие бирюзовые глаза. Сухие, бескровные руки шарят по полу…

Рок медленно приподнял голову, слепо шаря по невысокому постаменту, на который его бросил удар. Пытаясь удержаться на ногах, оперся о колено лучника, схватился за колчан – и в следующий миг серые, мертвые тени в Ущелье тысячи воинов вернулись к жизни, услышав его торжествующий вопль:

– Держись, ребята! «Духи» уходят!

И палец уже давил на спусковой крючок.

Рок, чудилось, слился с пистолетом, сделался с ним единым существом, он словно бы исторгал пулю за пулей не из оружия, а из собственной руки. Выстрел, выстрел. Еще выстрел, и еще!..

И тут же – ответная очередь, кровавой чертой перечеркнувшая тщедушное тело, изломавшая его, пригвоздившая к полу. Несколько последних содроганий, улыбка на мгновенно пересохших губах – и серая пыль вновь запорошила глаза Рока.

Тина укусила себя за руку. Вокруг кричали, оглушая, кричали до звона в ушах. Она слепо нашарила рядом Георгия, уткнулась в него, не желая ничего слышать, видеть, знать… но глаза невольно открылись, и она уставилась на два неподвижных тела, распростертых посреди зала.

Террорист в черной куртке судорожно прижимал к груди руки; пальцы, казалось, были опутаны красной нитью. А рядом, вытянувшись во весь свой огромный рост, замер губернатор Приамурского края Анатолий Голуб, и дыра в его лбу пузырилась кровью, словно каинова печать.

Человек в черном свитере одним прыжком перелетел через зал и упал на колени рядом с Голубом. Сдернул перчатку, пошарил худыми смуглыми пальцами по шее, нащупывая пульс, приподнимал веки, заглядывал в закатившиеся глаза… И вдруг замер в растерянности, свесив руки, как бы смирившись с необратимостью случившегося.

Тина с трудом переводила дыхание. Георгий в тревоге глянул на нее – но сразу вновь повернулся к главарю террористов.

Тот медленно встал, словно бы не совсем отдавая себе отчет, где находится и что с ним. И вдруг метнулся к японцу, вырвал из его рук видеокамеру и шваркнул о стену с такой силой, что осколки пластмассы разлетелись в разные стороны. Ударил каблуком по вывалившейся кассете – раз, другой… И, овладев собой так же внезапно, как и впал в это секундное безумие, отошел под прикрытие огромного кентавра, перегородившего зал; оперся о его пьедестал.

– Боже ты мой! – прошептал вдруг Георгий с потерянным выражением. – Да ведь не может этого быть! Экая пошлятина! А я-то… Убить меня мало, дурака, трижды идиота!

Тина глянула непонимающе, однако Георгий угрюмо покачал головой, ничего не объясняя.

Один из террористов осторожно подступил к главарю, прошептал что-то. Человек в черном свитере кивнул. Боевик вернулся к убитому сообщнику, достал у того из кармана куртки радиотелефон, набрал номер. Однако на сей раз он не вещал демонстративно – забился в угол, бормотал что-то себе под нос, явно не желая, чтобы заложники услышали хоть слово.

Закончив разговор, доложил главарю. Тот кивнул; потом, перехватив отошедшего было боевика, отдал короткий приказ.

У Тины внезапно пересохло в горле. Сжала руку Георгия. Тот оглянулся, но не успел задать вопроса: террорист остановился над ними.

– Алле зи! Идите! – движение ствола не требовало перевода.

Георгий поднялся с невозмутимым выражением. Попытался остановить рванувшуюся следом Тину, однако боевик кивнул:

– Ту ле до! Вдвоем!

Они шли через весь зал, провожаемые множеством взглядов, в которых можно было прочесть только одно: почему?..

«Почему? – подумала Тина. – Ведь прошел только час!»

Георгий ободряюще погладил ее руку.

Миновали расстрелянного Рока – золотые буквы «Русский герой» утонули в крови, – обогнули статую и сразу оказались как бы отрезанными от зала.

Человек в черном свитере покачивался с каблука на носок. Какое-то мгновение смотрел в упор сквозь прорези шлема темными, ничего не выражающими глазами, потом вынул руку из кармана, взялся за край шлема – и вдруг сдернул его с головы, открыв бледное вспотевшее лицо, гладкие смоляные волосы, косо прилипшие ко лбу, крепко стиснутый рот.

Это была Зоя.

* * *

Георгий так же медленно поднял руку, подцепил аккуратный ус, потянул – и вдруг сорвал с лица усы вместе с бородкой. Отбросил их точно таким же небрежным жестом, каким отшвырнула на пол свой черный шлем Зоя.

Она усмехнулась, не сводя глаз с Георгия. Вообще смотрела только на него, не удостоив Тину даже мимолетного взгляда; и та могла сколько угодно обшаривать испуганным, недоверчивым взглядом осунувшееся, недоброе лицо, всем телом, всем существом своим ощущая повисшее в воздухе напряжение.

– Не правда ли, это напоминает сцену из античной трагедии? – разомкнула наконец уста Зоя, и Тина впервые заметила, что та говорит с легким акцентом. Впрочем, она ведь вообще чуть ли не впервые слышала ее голос! – Тирана убивает один из тех, кого он намеревался обречь на заклание. Немезида, фатум, судьба, рок, кисмет – выбирайте любое слово!

– Рок… – выдохнула Тина. – Рок! Его звали Генка Рокотов.