Отражение стрекозы

— Но разве мы похоже на агви? Вот смотрите. Как у всех одежда, лица… — Хани щипнула щеки, — обувь и…

— У обычных людей нет красных волос или желтых глаз, — на последнем слове женщина указала взглядом на меня.

Госпожа Сон уже не знала, что делать. Она стала сильно нервничать и бегать глазами по людям. Народ состоял в большинстве из ачжум и ачжощи, молодых же очень мало: всего пятеро из пятнадцати. Все они были в старых, но часто стиранных ханбоках цветов травы, облаков и грязи.

«Наверное, это крестьяне. Если они пошли против монстров, значит, они говорят про тех всадников или еще про кого-то в лесу. Мы уж точно же не усатые бугаи. Что же можно сделать?.. Ааа, так трудно, — я смотрела всё нервно на народ. — Обычно я не напрягаю мозги, но пора начать, а то точно мы не доберёмся до Сеула».

В голову вообще ничего дельного не приходило, и от стресса я сильно сжала ручку сумки. Меня резко осенило, и я посмотрела на нее.

«Сумка. Точно!»

Осторожными движениями я приоткрыла сумку и посмотрела внутрь: ручка, блокнот, карта, проездной, наушники, конфета, ватные диски, блеск для губ и подводка для глаз.

«Ничего полезного», — подумала я и закрыла сумку.

Пока я нервно и внимательно осматривала предметы, Сон Хани пыталась заболтать крестьян. Я вздохнула, тяжко и горько.

— Паксу сказал… надо… — я расслышала шепот от молодых девушек где-то сбоку.

«Паксу… Паксу или слепые колдуны… гадали что-то на костях, — маячило на задворках сознания. — А мудан — шаманки — имели больше власти. — Ответ был почти рядом. — Мудан. Женщины. Власть… Перед нами крестьяне, верующие в мистику, а мудан — посредник между людьми и богами. Значит…»

Я посмотрела на Хани.

«Мудан же как-то отмечены, хм. Женщина отметила цвет моих глаз и волос госпожи Сон и посчитала это мистическим. Можно это посчитать как меткой, но от кого точно неизвестно… Тогда почему бы не попробовать: все равно один шанс».

Я думала, как создать атмосферу мистицизма и, не зная, что еще сказать или сделать, сымпровизировала — то есть заплакала во все горло.

— Г-госпожа Сон, уваа… — Я стала тереть глаза кулаками. Люди же шокировано стали на меня смотреть, впрочем, как и писательница. — Как можно называть нас м-монстрами, к-когда мы с-с ними боремся.

Я убрала кулаки и стала презентовать Сон Хани:

— Люди, как можно этого не знать! Это мудан Сон — известная шаманка из города Сеул. Она избавилась от имуги в деревни Шалалай, убрала боль в животе у госпожи Сок и предсказала мне — ее приданная слуге, Мирэ из деревни Нюёк — сбывающиеся события на десять лет жизни.

«Правда, имуги — это была змея, которую в детстве писательница выкинула из дома, боль в животе она убрала чаем из лопуха, что купила мне, а предсказание на десять лет — это маска из приложения. Только крестьянам знать это не нужно».

Люди посмотрели друг на друга в недоумение. А Сон Хани ко мне тихо подошла и всего лишь прошептала:

— Надеюсь, это сработает.

Крестьяне шептались и не знали, как реагировать на мое заявление. В конечном итоге они замокли и заговорил старый мужчина:

— Если вы мудан, то тогда, что делали в лесу?

На этот раз играть стала госпожа Сон.

— А почему нельзя? Если там живут монстры, то почему я — мудан — не могу помочь вам в избавление. — Она прошлась рукой по всей группе. — Не думала, что теперь люди неблагодарны за мой добрый поступок или же вам нравится жить в страхе? — Она посмотрела в глаза женщины, что говорила ранее.

Народ снова стал шептаться. Шум прервал детский голосок:

— Вы и-избавились от м-монстров? — подбежав к нам, тихо произнесла маленькая девочка дошкольного возраста.

Я опустилась к ней.

— Пока еще нет, но мы постараемся, если вы примете нас добродушно, — по-доброму и спокойно я проговорила.

— Добродушно?

— Да. Все монстры на свете очень свирепы и сильны, обычному человеку тут не справится. Но моя госпожа могущественная, она может помочь, только сейчас она утомилась. Даже сильному человеку надо порой отдыхать. Понимаешь? — Я слабо постучала по груди.

Девочка кивнула и побежала к старику. Он поднял её на руки и стал слушать. Дослушав, он опустил девочку на землю. Прошло несколько секунд пока мужчина, размышляя, смотрел на нас. И вдруг резко он сделал поклон до колен, несмотря на пожилой возраст.

— Прощу прощения, шаманка Сон и её ученица Мирэ!

Я и Сон Хани округлили глаза, потому что за дедушкой поклонились и извинились все хором. Я сглотнула.

— Дорогие мои, встаньте! Мы поняли друг друга, теперь главная задача — помолиться перед богами, ибо негативные мысли могут навлечь ещё больше плохой энергии в деревню…

— В деревню Ильсуп, — договорила девочка, улыбаясь. Она снова подбежала к нам, взяла за руки и повела, судя по всему, к дедушке.

Когда мы были уже рядом, то первым начал говорить старик:

— Меня зовут Чхакна́м. Я старый, временный староста деревни Ильсуп. До меня был мой сын — Чхакчжом, но неделю назад он… В общем, пока что приятно познакомиться! — Старик поклонился, но уже держа руки за спиной.

— Ну что вы, уже не надо кланяться. Вы и так это ранее сделали, — начала Хани помогать старосте деревни.

Дедушка оценил.