Отражение

И вновь рыжий проявил хорошее воспитание.

— Что это? — спокойно поинтересовался он, бросив на бутылку мимолётный взгляд.

— Водка. Я не знал, что вы пьёте…

— Оставь, пригодится. И… мы, вроде, на «ты».

— Да, — кивнул Таврин. — Верно.

— Я пью нечасто и только своё, — продолжил Ермолай. — Тут неподалёку деревня стояла, её потом в микрорайон переделали, а яблоневый сад остался. До сих пор плодоносит… Я его урожаем пользуюсь. А если там яблок нет — мужики привозят…

Покрышкин щёлкнул пальцем по баку, и Таврин понял, что видит самогонный аппарат. А рыжий уже налил в металлическую кружку грамм сто остро пахнущего напитка и предложил:

— Попробуй.

Отказываться было неуместно.

— Что это? — спросил Николай, с подозрением принюхиваясь к идущему от кружки аромату. — Кальвадос?

— Самогон.

Таврин сделал большой глоток, поперхнулся и закашлялся. На глазах выступили слёзы.

— Сколько здесь?

Вопрос был понят правильно.

— Шестьдесят, — ответил Покрышкин. — Нормально.

— Для кого?

— Для тех, кто понимает.

— Вкус же не чувствуется!

— Неужели?

А в следующий миг пришёл вкус. Или послевкусие. По телу побежало тепло, а во рту появился удивительный привкус яблок. Не перебродивших, а ставших алкоголем. Удивительно плотный, насыщенный и безумно приятный вкус.

— Хорошо… — протянул Николай.

— Запей. — Покрышкин сунул Таврину кружку с водой.

— Я не запиваю.

— Так надо.

И снова рыжий оказался прав: холодная вода мягко легла на самогон, оттенила вкус и дополнила полученное удовольствие.

— Спасибо.

— На здоровье.

— Можно я присяду?

— Конечно.

Николай мотался целый день, съел всего лишь сэндвич с курицей, и поэтому один глоток крепкого алкоголя поверг его в блаженную истому. Он опустился в кресло, с наслаждением потянулся и спросил:

— Как ты узнал, что полетела именно катушка?

— Послушал твой рассказ и сделал вывод.

— Так просто?

— А зачем усложнять? — искренне удивился Ермолай.

— Современные машины сложные.

— Кто тебе сказал?

— Ну…

— Не сложнее релятивистской механики. Ещё выпьешь?

— Чуть позже.

— Молодец, алкоголем увлекаться не следует. — Однако сам Покрышкин собственному совету не внял и сделал большой глоток. Впрочем, на него «кальвадос» действовал гораздо слабее. — Так кто тебе сказал, что современные машины — сложные?

— Разве это не очевидно?

— Тебе очевидно только то, что в них полным-полно загадочных трубочек, идущих из одного блока в другой, и кожухов, которые скрывают от тебя части мотора, — рассмеялся Ермолай. — В этом фокус: в кожухах, которые мешают смотреть и видеть. Люди перестают понимать, как это работает, а главное — не стремятся узнать. А когда чего-то не знаешь — становишься зависимым от того, кто знает. Знание — это сила и власть. Всё остальное — мишура, призванная замаскировать единственно истинную цель — знания.

— Трудно разобраться в этих трубочках, — пробормотал сбитый с толку Таврин. — Да и зачем? Ведь с каждым днём техника становится сложнее.

— Сложнее чего?

— В машинах стоят компьютеры…

— В твоих часах стоит компьютер, — Ермолай кивнул на модный «смарт», который Николай купил месяц назад и которым безумно гордился. — Ты умеешь с ним обращаться?

— Да.

— Тогда ты должен понимать, что достаточно написать одно приложение, связать его с компьютером автомобиля, и каждое утро он будет слать на твои часы итоги самодиагностики, а если поломается — рассказывать, что именно произошло.

В устах Покрышкина предложение прозвучало настолько естественно, что Таврин не нашёлся с возражениями. Да и не хотел возражать, если честно, поскольку ему понравилась идея получать по утрам отчёт о состоянии автомобиля, а не платить за двухчасовую диагностику в сервисном центре.

— Над этим наверняка работают, — заметил Николай, искренне верящий, что рынок придуман для блага клиента.

— Такие приложения давно реализованы и вовсю используются, — рассмеялся Ермолай. — Но тебе его не дадут.

— Потому что иначе рухнет система сервисной поддержки, — сообразил Таврин.

— Верно, — кивнул рыжий Машина. — Теперь выпьешь?

— Теперь, да.

— Что изменилось?

— Горло перестало гореть.

— Болеть?

— Гореть.

— Извини, я немного глуховат.

Рыжий добавил в обе кружки самогона, они выпили, и Николай поймал себя на мысли, что ему хорошо и приятно. Как-то особенно уютно. По-мужски. Он сидел в грязном кресле, в пропахшем бензином и маслом гараже, смотрел на инструменты, с половиной из которых не умел обращаться, и чувствовал себя на своём месте. Здесь, а не в офисе, с его бессмысленными бумажками и отчётами.

«Интересно, Ермолай разрешит мне присоединиться к созданию вездехода?»

Сделать что-то своими руками. Придумать, построить, а потом увидеть, как это поедет…

Николай посмотрел в кружку, но пить не стал, произнёс:

— Ты хорошо разбираешься в машинах.

И услышал спокойное:

— Не только в них.

— Кстати, какое приложение ты использовал для оптимизации изображения? — Таврин всё ещё надеялся услышать, что Покрышкин применил известный редактор, но ничего не сказал недалёким обитателям гаража, дабы не растерять авторитет.

Но толстяк твёрдо стоял на своём:

— Сам написал.

— Честно?

— Да.