Отражение

— Да, — призналась незнакомка. — Меня питает энергия Ша, но здесь она особенно приятна. Здесь её подлые стрелы заставляют меня трепетать и волноваться так, словно я снова девственница. — Женщина ласково прикоснулась к серому камню. — Но сегодня я сюда не собиралась, поездка получилась спонтанной — я поддалась эмоциям.

— Я принесла их в твой город.

— Что ты сказала? — удивилась незнакомка.

— Твой город разный, — произнесла девушка, улыбаясь заливу и его ясному небу. — Он сжёг мою тоску, и теперь я дарю ему то, что пряталось под ней.

— Боль? — спросила незнакомка.

И услышала в ответ:

— И её тоже.

А потом позади прозвучало:

— Марси!

И женщина в чёрном печально поинтересовалась:

— Твой мужчина?

— Ещё нет.

— Я слышу, он сходит с ума.

— Поддался эмоциям.

— Без них мы мертвы.

— Поэтому он счастлив, а я… — Марси с нежностью улыбнулась. — Я радуюсь, когда он счастлив.

Подошедший Андрей неприветливо оглядел незнакомку в чёрном, но воспитание взяло верх, и он вежливо поздоровался:

— Добрый день.

— Мы обсуждали небо, — рассказала Марси, беря Андрея за руку.

И этот жест окончательно успокоил мужчину.

— Сегодня оно слишком ясное, — мягко произнёс он, поглаживая пальцами нежную кисть девушки. — Я надеялся на чудесные облака.

— Вечером будет шторм, — сообщила незнакомка.

— Не похоже.

— Он продлится два дня.

— И вызовет бурю эмоций… — закончила Марси. — А потом я уеду.

— Так рано? — расстроился Андрей.

А незнакомка посмотрела на девушку и едва заметно кивнула:

— И тогда в Питере наступит осень…

* * *

А на Большую Конюшенную осень уже пришла.

Во всяком случае, так думали деревья, бросающие листья в зазевавшихся прохожих. И жёлтые, и те, что только начали терять зелёную свежесть. Прохожие топтали их ногами, машины — покрышками, а дворники ругались, сметая лишний мусор с тротуаров и мостовых. Но все — и прохожие, и дворники, и даже машины, — все знали, что осень пришла, и не обманывались необычайно тёплым сентябрем. Питер, подобно Рассеянному с Бассейной, что-то перепутал и задержал у залива лето, но редкие, пока, порывы злого ветра не оставляли сомнений в том, что скоро всё вернётся на круги своя, и осень, пройдя через Большую Конюшенную, овладеет Городом.

— Этот дом принадлежал нашей семье несколько поколений, — рассказал Аскольд, останавливаясь напротив мощного четырёхэтажного строения, во внутренний двор которого вела закрытая коваными воротами арка. — Его купил прадед, переселившись сюда из Берлина.

— Весь дом? — уточнила Порча.

— Да, — подтвердил Аскольд. — Слева от арки всегда размещалось «Похоронное бюро Александер»…

— Оно и сейчас там.

Молодой мужчина прищурился, прочитал название на аккуратной вывеске и сплюнул:

— «Похоронное бюро вдовы Александер»! Проклятие, меня сейчас стошнит.

— Преемственность соблюдена, — рассмеялась девушка.

— Порча, следи за языком, — посоветовал Аскольд. — А то я тебе татуировки напильником обдеру.

Лена поняла, что тема слишком болезненна для спутника, извинилась:

— Аскольд, мне правда очень жаль, — и тут же добавила: — Уверена, скоро ты вернёшь бюро прежнее название.

— Сделаю для этого всё, — мрачно пообещал молодой Александер. И продолжил: — А справа от арки обычно помещалось какое-нибудь заведение. При отце оно называлось «В добрый путь!»

— Остроумно, — оценила девушка, после чего перевела взгляд на вторую вывеску, выполненную в том же стиле, что и для похоронного бюро, и сообщила: — Сейчас заведение называется «Заведение вдовы Александер». — И хмыкнула: — А сейчас стошнит меня.

— Тоже придётся менять, — решил Аскольд.

— Ну, это уж, как пожелаешь. — Порча спрятала улыбку, оглядела дом другим, весьма внимательным, профессиональным взглядом и попросила: — Расскажи, что здесь помещается ещё.

Как будто собиралась вламываться в логово королевы питерских некромантов или пробираться в него тайком. Молодой Александер знал, что оба случая возможны, поэтому охотно приступил к подробностям:

— Клуб занимает… во всяком случае, раньше занимал всё правое крыло: подвал и три этажа. Над ним размещался персонал. Похоронное бюро скромнее — подвал и первый этаж левого крыла. Над ним тоже слуги и различные помещения, вроде лабораторий, арсенала и складов… Вся дальняя сторона — апартаменты. Дворец Александер.

— Красиво… — оценила Порча.

— Я приехал не только за своим богатством, — хмуро произнёс Аскольд. — Или не столько за ним. Если бы меня интересовали деньги, я договорился бы с Юлией об отступных.

— Тебе нужна месть.

— Справедливость.

— Как и все, ты путаешь эти понятия.

Он резко повернулся к спутнице:

— Чем ты недовольна?

Порча достаточно изучила мужчину, знала, что он взорвётся после её замечания, и даже не вздрогнула на его агрессивное движение. Только ответила спокойно:

— Это путь смерти.

Продолжая разглядывать крепость Юлии Александер.

— Я ведь некромант, — усмехнулся Аскольд.

— Не очень хороший, раз тебе пришлось учиться в монастыре Камиль.

И снова Порча задела болезненную тему, но на этот раз мужчина не вспылил, а нашёл в себе силы признаться:

— Мне не очень давалась некромантия. Отец об этом знал и поэтому, наверное, стал привечать Юлию.