Отражение

— Тебе часто говорят, что ты странная?

— Ещё месяц назад я была нормальной, — напомнила Марси.

— Но потом всё изменилось?

— Да.

— Что же случилось?

— Я пытаюсь понять.

— Ты кого-то ищешь?

— Себя.

— Уверена?

Марси подумала, по-прежнему глядя на небо, после чего уточнила:

— И себя тоже.

Смысл многих ответов казался абсурдным, но Андрей упрямо и осторожно подводил разговор к интересующей его теме:

— У тебя есть парень?

— Да.

— Кирилл?

— Нет.

«Ах, да, он просто уступил ей спальню…»

— Рассталась с ним? — спросил Андрей, стараясь, чтобы голос прозвучал спокойно. Хотя в этот момент он с наслаждением представлял, как давит «парня» тяжёлым катером.

— Нет, не рассталась.

— Он тебя отпустил одну в Питер?

— Я уехала сама… — Марси прищурилась, вспомнив о забытом деле: — Нужно ему позвонить.

— И скажи, что теперь у тебя есть я, — велел Андрей.

— Тебя у меня ещё нет.

— Ты мне не веришь?

— Ещё нет.

— Поцелуй меня.

Она сделала иначе: зашла сзади, обвила его руками и ногами, прижалась всем телом. И получилось даже лучше, чем самый страстный, самый жаркий поцелуй. Получился один из тех моментов, ради которых стоит жить.

Несущийся по волнам катер, ветер в лицо, брызги, яркое солнце, чистейшее, без единого облачка, небо, и прекрасная, невозможно желанная женщина, отдавшая всю себя объятиям. Получилось сладко, как никогда. И Андрей подумал, что мог бы отказаться от всего на свете, абсолютно от всего, ради того, чтобы этот момент растянулся до конца жизни.

А когда, наконец, катер подошёл к причалу форта, Марси погладила его рукой по плечу и тихо произнесла три слова:

— Беги от меня.

И Андрей понял, что слышит предупреждение от самой Судьбы. И поверил безоговорочно, но Город, который был в нём, упрямо отозвался:

— Ты ищешь себя, а я тебя уже нашёл.

— Ты меня не знаешь.

— Ты сама себя не знаешь.

— Я могу принести боль.

— Вечная улыбка — удел сумасшедших.

— Ты готов страдать?

— Ради тебя я готов даже убить.

Она погладила Андрея по волосам, по плечу, потянулась, поцеловала в щёку, но прежде, чем он повернулся, чтобы ответить, соскользнула с сиденья и легко перескочила на пирс.

— Догоняй!

— Мне нужно время, чтобы пришвартоваться.

— Тогда ищи меня.

— Чертовка!

Андрей задержался, а Марси…

Пробежав по старой крепости, Марси внезапно остановилась, показавшись себе призраком Чумного форта, его давней жительницей, возвратившейся после долгой отлучки. Она знала здесь каждый камень, каждую дверь, каждую лестницу, она с улыбкой обходила «свои владения», но тянуло её наверх, на плоскую крышу, с которой открывался морской простор, и достигнув её, девушка замерла, закрыв глаза и вновь, как на Невском, впитывая в себя мир.

Только теперь не Город, а его залив.

«Ты очень большой, Питер, и ты очень разный… Твой ветер злой, но он — копьё, которым ты хранишь своё нежное сердце. Я слышу его стук, Питер, теперь — слышу. Оно такое горячее, что без остатка сжигает мою тоску… — Марси улыбнулась. — Ты меня обманул, Питер, я думала, ты сделаешь мою тоску ярче, убьёшь меня депрессией и низким небом, а ты её сжёг… Или забрал себе…»

— Мне тоже нравится здесь бывать.

От неожиданности Марси вздрогнула и открыла глаза. И повернулась, посмотрев на хрупкую молодую женщину в чёрном, которая, как и девушка, смотрела на залив. И казалась при этом гостьей из другого времени. Чёрная юбка до пят, плотно облегающая бёдра и позволяющая семенить, но не шагать; глухой жакет, украшенный золотой брошью с крупным алым камнем; тончайшие кружевные перчатки, поверх которых надеты несколько перстней; и в довершение всего — изящная шляпка с коротенькой, едва прикрывающей глаза вуалеткой. Разумеется, тоже чёрной. Как и волосы незнакомки. Как её большие глаза. И макияж: тени и губная помада. И только кожа была ослепительно светлой, но не болезненно-бледной, а молочно-белой, показывающей, что эта аристократка не часто появляется на вульгарном солнце.

— Я люблю смотреть отсюда на небо, — произнесла незнакомка.

— Сегодня оно слишком ясное, — поддержала разговор Марси.

— Обычно здесь плывут облака потрясающей красоты.

— Господь улыбался, когда придумывал их.

— Ты не похожа на верующую, — заметила женщина.

— Я похожа сама на себя.

— Пожалуй.

И Марси вдруг поняла, что незнакомка «не в своей тарелке». Она явно хотела бросить что-то резкое, но сдержалась. В какой-то момент собиралась уйти, но не смогла. И главное, женщина в чёрном сама не понимала, тянет её к Марси или же нужно бежать.

— Я думала, что осенью питерское небо всегда мрачное, — произнесла девушка в надежде, что отвлечённая тема позволит собеседнице успокоиться. — Но теперь вижу, что ошибалась.

— Мой город разный, — эхом отозвалась незнакомка.

— Зачем ты сюда пришла? — неожиданно спросила Марси.

Незнакомка не удивилась вопросу. Но ей стало чуточку грустно.

— Я мешаю?

— Пока нет.

— Я часто бываю здесь, — ответила женщина после паузы. — В этом форте произошло много историй, и мне нравится чувствовать рождённую ими боль.

— Она делает тебя сильнее?