Отражение

– Он не звонил, не приходил, не просил прощения. И ты знаешь ровно столько же, сколько я. Даже больше. Он укатил в отпуск, чтобы забыть о том, что сделал. Это его право. Мила, человек, который набросился на меня, не был моим мужем. Это не тот человек, которого я знаю больше пяти лет. Я даже не понимаю, что чувствую сейчас. Не проси меня исповедоваться тебе. Мне нужно время, чтобы разобраться во всем, осознать, что тогда случилось.

Я закрыла глаза и отвернулась. Выдохлась. Любое напоминание о Максе лишало меня сил и почвы под ногами. Неужели Мила не понимает, какую адскую боль причиняет мне, снова начиная бередить кровоточащую рану.

– Никитка передал тебе цветы, – Тихо произнесла Мила. Открыв глаза, я только сейчас заметила букетик желтых тюльпанов на коленях у подруги. Она протянула их мне, положила на подушку, чтобы я могла любоваться ими, – Он говорит, что ты не отвечаешь на его звонки.

– Нам не о чем разговаривать, – Я качнула головой, вдыхая сладковатый аромат цветов.

– А раньше было, о чем, – Беспощадно напомнила Мила. Она осуждала меня. Это так странно. Осуждала меня после того, что сделал со мной Макс. И я чувствовала, что она права. Моя вина присутствует, но не оправдывает действий Макса.

– Тебя не было рядом, а я нуждалась в общении и поддержке, – слабая попытка объяснить собственную глупость и ложь, – Я должна была все остановить, – Выдохнула я, закрывая глаза, чувствуя приближение слез, – Какого черта я согласилась пообедать с Ником в тот день? Я солгала Максу, я сказала, что была с тобой.

– Он знал, что вы встречались. Еще утром знал.

– Ты говорила. Но я смогла бы объяснить, если бы не совместный обед. Он спрашивал меня, а я лгала, глядя в глаза. Мы с Ником просто общались, как с тобой, ничего лишнего или неприемлемого. Но разве Макс поверил бы мне?

– Лика, милая, не вини себя. Не нужно. Даже, если бы ты изменяла мужу, это не дает ему права убивать тебя.

– Макс не похож на других. И я никогда не смогла бы изменить ему. Мила, как я могу посмотреть на другого, если рядом он?

– Я знаю, – кивнула Мила, – И, уверена, что Макс тоже поймет, что не прав в своих подозрениях. Вопрос в том, сможешь ли ты простить его? Ты же знаешь, как говорят: ударил один раз, ударит и второй.

Я откинула голову на подушку. Мне нечего было ответить. Макс не просто ударил меня. Я провела целый день в аду с человеком, который не мог быть моим мужем. Все, что я видела прежде – слабая тень кошмара, который обрушился на меня совершенно внезапно, нежданно, неоправданно и вероломно. Мы провели замечательные выходные вместе, я чувствовала себя счастливой, как в первые дни замужества. Отличное настроение, новая обстановка в офисе Эдварда, доброжелательно настроенный коллектив, необыкновенная легкость и энергия во всем теле. Так начинался тот день. И когда Никита позвал меня на обед в местное кафе, у меня и мысли не возникло, что я совершаю нечто непозволительное или преступное. Нет ничего дурного в желании делиться радостью с друзьями, общаться с ними и иногда обедать вместе. Ник поддержал меня в трудную минуту. Именно он убедил меня в том, что муж не изменял мне с Фреей. И если бы Макс дал мне шанс все объяснить….

Но у меня не было такого шанса, и все пошло наперекосяк с самого начала. И сейчас, когда первое потрясение, боль и ярость притупились, мне стало понятно, почему…. Мы никогда не доверяли друг другу. Мы жили рядом, спали рядом, но что я знала о нем? А он обо мне? Мы не делились мыслями, мечтами, мы, вообще, редко разговаривали. И инстинктивно я ощущала опасность, исходящую от Макса. Он казался уравновешенным и сильным, но время показало, что Макс самый нестабильный и непредсказуемый человек из всех немногих, кого я знала.

Мы чужие. Я никогда не была с ним по-настоящему знакома. И я не хочу его знать. Эта мысль отпечаталась в моем мозгу, когда Макс держал меня за горло с перекошенным от злости безумным лицом садиста. Я потеряла сознание, но тогда мне казалось, что умерла. Я могла не очнуться…. И он стал бы моим убийцей. Тот, кого я считала спасителем, своим прекрасным принцем, любимым инопланетянином…. Тот собирательный образ никогда не существовал. Я придумала себе Макса Эванса, как другие девушки моего возраста. Я подарила ему себя, позволила все, о чем он попросил и даже больше. И во мне не осталось ничего для самой себя. Я дерево, высохшее дерево, в которое ударила молния и сожгла, испепелила, оставив сухие корни и черную землю.