Отпустите меня домой (СИ)

Осознание того, что рассказала супруга, будто молотом ударило по мужчине. Эту маленькую девочку, ставшую им настоящей дочерью, шантажировали ими же. Такое нельзя прощать. Нужно научить девочку хоть чему-то. Он пытался, но малышка будто закуклилась в себе, прощаясь с ними.

— Папочка… Я боюсь, — сказала Гарриент как-то. — Боюсь, что уеду и вам сотрут память. Вы забудете обо мне… И…

— Даже если нам сотрут память, мы тебя не забудем, доченька, — отвечал прижимающий ребенка к себе Вернон. — Я тебе это обещаю.

— Я вас все равно буду любить, даже если вы меня забудете, — будто не слыша его, говорила девочка. — Главное, не умирайте, пожалуйста… Убегите и спрячьтесь, но не умирайте!

За неделю до начала сентября, Вернон смог, наконец, отвезти ребенка к психиатру. Милая женщина лет тридцати улыбнулась Гарриет, но потом замерла и достаточно жестко допросила Дурсля-старшего о произошедшем. Он ей объяснил, насколько смог, она кивнула и забрала девочку в отдельный кабинет, где, не прошло и получаса, плакала вместе с ней.

Решив, что никакая секта не сможет справиться с государственной машиной, женщина написала в ту службу, название которой знали все, а линия доверия существовала как раз для таких случаев.

А девочка, получив лекарство, чуть притупившее ее горе, впервые за это время робко улыбалась маме и папе.

***

На вокзале стояла маленькая девочка, рядом с мамой и папой. Дадли уехал в свою школу раньше, поэтому не провожал Гарриет. Девочка обнимала маму и папу, будто в последний раз. Что-то ей подсказывало, что, возможно, в последний… Она плакала и не хотела расставаться с ними. Но время неумолимо подталкивало ее к разделительному барьеру.

Поцеловав маму и папу в последний раз, обняв их и постаравшись запомнить тепло их объятий, девочка понуро двинулась к барьеру, толкая перед собой тележку. Еще шаг и она растворилась в сером бетоне.

Когда Вернон с Петуньей возвращались к машине, навстречу им вышел один из этих.

— Добренькими решили побыть? — произнес он, мерзко ухмыльнувшись и Петунье стало страшно.

========== Часть 3 ==========

Поезд Гарриет не впечатлил, она его просто не увидела, потому что медленно шла к вагону, прощаясь. Прощаясь с детством, со спокойной жизнью, с мамой и папой, с братиком. Слезы падали на бездушные грязные плиты платформы и никому не было дела до одинокой девочки.

С огромным трудом втащив чемодан в вагон, девочка запинала его под кресло и уселась у окна. За окном расстилалась серая хмарь с вкраплениями фигур людей. У них была своя жизнь и свой мир, а у нее отныне не было ничего. Вырванная из своей жизни, из своего мира, плачущая девочка не ждала от будущего ничего хорошего.

Гермиона уже хотела пройти мимо, когда заметила то, что перевернуло ее мир. У окна пустого купе сидела девочка в темно-сером платье. Ее голова была опущена, а небольшая лужица на откидном столике, сразу бросившаяся в глаза, намекала на то, что с девочкой не все в порядке. Гермиона уже видела эту позу — в зеркале, когда плакала от обиды, но тут речь шла явно не об обиде. На сидящую у окна девочку было смотреть почему-то страшно. И душа Гермионы не выдержала. Она села рядом с девочкой.

— Привет, меня зовут Гермиона Грейнджер.

— При…вет… Гарриет… Поттер, — слышала она в ответ прерывающийся тихий голос.

— Как?! — не смогла сдержать удивления Гермиона, ей захотелось вывалить все свои знания об этой девочке, но что-то остановило ее.

Слезы в голосе, полная безнадежность в почти мертвых, на секунду поднявшихся глазах. Героиня не может быть такой! Видимо, случилось что-то страшное, поняла Гермиона и поддавшись порыву сделала то, что делал папа, когда она плакала — обняла Гарриет, прижимая к себе. И девочка сделала ровно то же, что делала Гермиона в этих случаях — громко, в голос, зарыдала. Хорошо, что у Гермионы был пример папы, поэтому девочка просто ждала, пока Гарриет хоть немного выплачется. По коридору ходили дети, пытался войти какой-то рыжий мальчик, но увидев плачущую девочку лишь скривился и пропал. Какой-то белобрысый мальчик сунулся было, но так же, как рыжий, скривился и ушел. А девочка рыдала.

Прошло немало времени, прежде чем рыдания затихли, сменившись всхлипываниями и тогда Гермиона осторожно, чтобы не потревожить Гарриет, достала из сумки, которую ей собрала мама, термос. Через, наверное, минуту, Гермиона уже отпаивала горячим чаем дрожащую после истерики девочку.

— Почему ты плачешь? — наконец рискнула спросить Гермиона.

— Не хочу в Хогвартс… — ответила всхипывающая Гарриет. — А они… они…

— Но почему? — удивилась Гермиона. — Волшебство же так прекрасно!

— Потому что там смерть, — тихо произнесла девочка, которая все не успокаивалась и добавила тоскливым голосом: — как бы магии лишиться.

— Но почему смерть? Это же самая безопасная школа!

— Троллю это расскажешь… — тихо сказала Гарриет.

— Какому троллю?

— На Хэллоуин… Сама увидишь…

— Ты видишь будущее?