Отныне я – странник

— Ух, какие вы прыткие! Ха-ха-ха! — Рассмеявшись, ответил Хеннинг Рудольф. — Вы для начала попробуйте взять штурмом наш город! А затем и свой ультиматум диктуйте! А-то как Александр Македонский хотите! — Veni, vidi, vici. Но что-то, я этого великого человека среди вас не вижу! Так что убирайтесь отсюда, пока целы! Вот вам мой ответ!

— Вы не спешите уважаемый, — с сильным, насмешливым подчёркиванием слова уважаемый: ответил парламентёр, — пока подумайте хорошенько. Чтобы в будущем, вы не говорили, что мы не давали вам время на размышление и торопили с ответом! Ждём от вас разумного ответа через час! Так что всего вам доброго господа! Честь имею!

Переговорщик от русских, слегка кивнул, прощаясь: и не спеша направил своего коня прочь от крепости. Его примеру последовал и его эскорт.

— Так и передайте своему царю: наш ответ нет! — Уже в спину отъезжающим парламентёрам прокричал Горн. — Можете, коли вам так нравится, мёрзнуть сколь вам угодно долго — под нашими неприступными стенами!

Последняя фраза вызвала восторг среди всех, кто находился на бастионе: и генерал, показав рукой в сторону русского лагеря произнёс:

— Московиты пришли к нам в поисках славы! А получат только позорную смерть! Господь вовремя подсказал нам, что надо укрепить нашу крепость: и мы это сделали! А сейчас, он нам поможет наказать этих варваров так, что они навсегда забудут сюда дорогу! С нами Бог и наша вера крепка — как стены этой крепости! И мы победим!

Хеннинг Рудольф Горн знал, что без солдат ни одна крепость не устоит. А отличная муштра, дисциплина и хороший боевой дух солдат — это то, что приносит победу. И о последнем, нужно было думать сейчас, а первые победы над московитами окончательно укрепят дух защитников. Поэтому, он и произнёс эту последнюю тираду: а затем, неспешно, чинно пошёл в крепость. И не оборачиваясь, сказал.

— Если эти русские переговорщики появятся здесь снова: то можете меня не звать. Я не меняю своего решения — так им и передайте. — Больше переговоров не будет! Если только о условиях их капитуляции.

Через час, генерал стоял на крепостной стене и наблюдал за тем, как к бастиону Глория, снова подъехали русские. Они долго о чём-то говорили с солдатами стоящими на нём, чего-то требовали. А закончилось это тем, что под всеобщее улюлюканье и скабрезные реплики защитников крепости, московиты убыли назад — так и не дождавшись коменданта.

— Пусть знают своё место, свиньи! — В сердцах высказал капитан Берг: стоявший рядом с Горном и тоже наблюдавший за происходящим в низу.

Хеннинг Рудольф, снисходительно посмотрел на этого офицера: ничего не сказал, но подумал. — «Уже немолод, но по-прежнему несдержанно горяч. Прав был мой предшественник, когда сказал, что этого Эдвина не стоит далее повышать по службе. Хотя, даже капитан из него никакой: несмотря на то, что он исполнителен и усерден.»

Комендант не стал уделять много внимания стоявшему рядом с ним офицеру: и снова переключился на наблюдение за лагерем Русских. Они копошились как муравьи: копали рвы; делали насыпи; устанавливали засеки; строили в земле крытые брёвнами жилища. А где укрепления были уже готовы: заливали их водой, — для упрочнения их льдом.

— Да, готовятся они основательно. Какие укрытия делают для своей артиллерии. Не думал, что эти варвары на такое способны … — Думал Горн, рассматривая своего врага в подзорную трубу. С ними нельзя расслабляться…

Как он и предполагал, в этот день противник не предпринял никаких атак, а только укреплял свои позиции — окончательно беря обе крепости в осаду.

Поутру все горожане проснулись от грохота орудий и звуков выстрелов — доносившихся со стороны бастионов Виктория и Гонор. Когда комендант туда прибыл, то бой был в самом разгаре. Оказалось что русские, под покровом ночи подкатили свои осадные пушки на расстояние эффективного выстрела. И прикрывая их толстыми бревенчатыми щитами и катками из вязанок собранных из стволов небольших деревьев, начали обстрел стен. Защитники Нарвы, сразу открыли ответный огонь. Но надо отдать должное врагу — его примитивные укрытия хорошо защищали нападавших от свинца пуль. А пушки, никак не могли попасть по ним своими ядрами. Зато вражеская артиллерия, часто попадала по стенам куртины и если бы не земля, находящаяся за наклонной каменной кладкой. То они могли спокойно пробить в них брешь.

Вскоре бастионная артиллерия пристрелялась: и начала в щепки разносить укрытия, за которыми прятался противник. А стрелки, расположенные как на бастионах, так и в их галереях: смогли поражать уцелевших московитов — которые лишились своего укрытия. И были открыты для обстрела и беззащитны. По окончанию этой дуэли, — когда ветер рассеял дым: там, где недавно была позиция московитов, лежали три разбитых пушки, множество разнесённой в клочья древесины и немало погибших и раненых людей.

— Признаться, я был о них лучшего мнения. — Проговорил Горн, осматривая место недавнего сражения. — Без предварительной подготовки, да сразу в бой. Что с нашими потерями?