Отмщение

Пока Гален на кухне готовил и смотрел телевизор, Грэйс решила заняться прослушиванием записей на автоответчике. Звонков в ее отсутствие было так много, что одной магнитофонной ленты не хватило, Гален поставил вторую. Грэйс перемотала на начало первую ленту и принялась слушать. Большая часть звонков была из издательства «Адамс и Вестлэйк». Там интересовались, когда Грэйс сможет продолжить свой тур с презентацией книги «В аду нет неистовства», прерванный в Атланте известием о смерти Томми. В промежутках между этими звонками попались два более интересных сообщения: одно от матери, другое от сестры. Обе выражали свои соболезнования по поводу преждевременной смерти Томми. Они, конечно, знали, как плохо он в свое время обошелся с Грэйс, но считали, что все это уже в прошлом и не имеет значения по сравнению с тем, что Томми стал писателем с мировой известностью. Грэйс могла спорить, что они хвастались всем своим знакомым и полузнакомым тем, что хорошо знали Томми. Но брат ее, к удовольствию Грэйс, соболезнований не выразил. И вообще не позвонил. Его молчание означало одно из двух: либо он слишком был занят в своей лаборатории, либо просто посчитал, что соболезнование в этом случае неуместно. Брат никогда не обманывался славой Томми. Грэйс с присущим ей сарказмом объясняла это по-своему: тот, кто все дни напролет изучает в лаборатории крыс, знает их настолько хорошо, что сразу узнает их и в людях.

На второй ленте снова было несколько звонков из издательства, но уже с более настойчивой просьбой. Помимо этого, было несколько неожиданных звонков, заинтересовавших и удививших Грэйс. Один из них поступил от женщины, представившейся как Кармэн Макколл, она надиктовала такой текст: «Мы не знакомы с вами, я литературный агент Томми Паттерсона. Он назначил вас своим литературным душеприказчиком. Мне кажется, нам следует встретиться и поговорить, например, за ланчем». Далее эта женщина продиктовала номер своего телефона и пообещала позвонить еще. Затем следовал звонок от ее собственного литературного агента, потом звонок от издателя книг Томми, затем снова звонок от агента Грэйс. Очевидно, содержание завещания Томми стало известно многим. Теперь Грэйс чувствовала благодарность к Галену за то, что он недавно удержал ее, когда затрезвонил телефон и она хотела снять трубку. Лучше ссориться с любовником, чем с миром книжных дельцов. Господи, сколько всего на нее навалилось! У нее полным-полно собственных хлопот, а тут еще надо разбираться с писаниной Томми.

— Эй, Грэйс! — крикнул из кухни Томми. — Оторви свою задницу от телефона, быстро сюда!

Значит, соус готов. Грэйс поспешила на кухню, с радостью бросив деловые проблемы.

— «Сегодня в гостях», — доложил Гален, указывая деревянной ложкой на телевизор.

Рядом с ведущей телепередачи сидела, уютно расположившись в кресле, Киттен Фэрлей. Обе блондинки. Глаза у Киттен сочились влагой, и она время от времени промокала их носовым платочком. Господи, Грэйс не вытирала слез платочком уже несколько лет! Как трогательно. Тем временем на экране Киттен, как бы в порыве искренности, наклонилась к ведущей, а на самом деле, конечно, просто ближе придвинулась к камере.

— Мы с Томми глубоко любили друг друга, — «призналась» Киттен. — Но он обижался, жутко ревновал, ну как мальчишка.

— Так-так, давай-давай, — язвительно комментировала Грэйс.

— Он был… — Киттен встряхнула гривой роскошных волос, — он был словно невинный младенец в своих представлениях о Голливуде, о тех тесных дружеских отношениях, которые складываются у актеров во время съемок. Понимаете, мы все становимся одной семьей. Томми не мог понять моих отношений с Дэвидом. — Гут на экране на несколько секунд показали фотографию Дэвида Тернера.

Неплох мужик, подумала Грэйс. Давай, Киттен, не упусти его!

— Поэтому Томми и ревновал, — ворковала Киттен. — О, я понимаю, какое это ужасное чувство, особенно для человека с такой чувствительной душой, как у Томми. Но что тут поделаешь? Томми был собственником, как и все мужчины. — Киттен кивнула в подтверждение своих слов. — Да, он был мужчиной. — Ха-ха, мысленно ухмыльнулась Грэйс Киттен закончила свой монолог фразой: — Как жаль, что Томми ушел из жизни так рано. Иначе он, возможно, однажды понял бы всю глубину моих чувств к нему.

О том, что это за чувства, Киттен скромно умолчала, но Грэйс прекрасно знала, о чем идет речь.

— Поэтому вы, наверное, не удивились, когда неожиданно выяснилось, что Томми вам ничего не оставил? — спросила ведущая.

Киттен подняла глаза. Нервно, как бы подрагивая от слез, вздохнула.

— Он оставил мне воспоминания на всю оставшуюся жизнь.

— У вас есть какие-нибудь предположения о том, кто его убил? — поинтересовалась ведущая.

— О, Жанкель, — Киттен рукой коснулась ведущей, — я не верю, что кто-то мог желать смерти Томми Паттерсона. Мне известно, какой версии придерживается полиция, но я… я думаю, что это был просто несчастный случай. Томми был хорошим человеком, заботливым. И теперь мы все должны спросить друг у друга: а заботились ли мы о нем?