Отмороженный

Продолжай разговор, — приказала себе Анжелина. Еще две-три минуты, и сюда явятся «мальчики», обеспокоенные тем, что она не показывается на обратном пути. Или не явятся? Сегодня холодное утро. А в «Линкольне» тепло. Может быть, четыре минуты. Она с трудом удержалась, чтобы не посмотреть на большие цифровые часы.

— Я думала, что вы могли бы оказаться полезным для нас, — сказала она. — Полезным для меня. Стиви заказал контракт, но я специально выбрала этих идиотов, чтобы посмотреть, насколько вы хороши.

— Почему Малыш Героин хочет моей смерти? — спросил Курц. Анжелина поняла, что этот человек должен быть очень силен: 40-дюймовый пистолет, который он держал нацеленным на нее, был не таким уж легким, но его вытянутая рука ни разу не дрогнула.

— Стиви считает, что вы в немалой степени причастны к смерти моего отца и сестры, — ответила она.

— Нет, он так не считает. — Голос Курца был лишен всякого выражения.

Понимая, что если она затеет с ним спор, то сможет или выиграть время, или немного раньше получить пулю в сердце, Анжелина решила сказать правду.

— Он думает, что вы опасны, Курц. Вы слишком много знаете. — Такие, например, вещи, что он нанимал вас, чтобы вы наняли Датчанина, который должен был убить Софию и папу, — подумала она, но не стала говорить это вслух.

— А в чем состоит ваш интерес?

— Мои руки начинают уставать. Можно я...

— Нет, — проронил Курц. Пистолет оставался все так же неподвижен.

— Я хочу, чтобы у меня были кое-какие рычаги, когда Стиви выйдет на свободу, — заявила она и сама изумилась. Она сказала этому недавно вышедшему из тюрьмы парню то, чего не сказала бы никому другому во всем мире. — Я думала, что вы будете полезны для меня.

— Каким образом?

— Если убьете Эмилио Гонзагу и его ближайших помощников.

— Какого черта я стану этим заниматься? — спросил Курц. В его голосе, как показалось Анжелине, послышалось даже не любопытство, а легкое изумление.

Она вздохнула. Пришло время сыграть по-крупному. Все или ничего. Она рассчитывала устроить это совсем по-другому. Вообще-то, она намеревалась через несколько недель увидеть Курца перед собой на коленях, со связанными за спиной руками. Если уж на то пошло, то, возможно, и без нескольких передних зубов. Теперь же она могла лишь продолжать говорить и следить за его лицом, за его глазами, за мускулами вокруг рта, за кадыком, повинующимся глотательному рефлексу — за теми деталями человеческого тела, которые не способны не реагировать.

— Это Эмилио Гонзага двенадцать лет назад заказал убийство вашей маленькой подружки Саманты, — сказала она.

На секунду Анжелина почувствовала себя как дуэлянт, чей пистолет только что дал осечку. Твердое лицо Джо Курца не изменилось ни на йоту — никак и ничем. Его глаза были точь-в-точь такими, какими они были бы на изображении средневекового палача, сделанном кистью Иеронимуса Босха — если бы такое изображение существовало; Анжелина знала, что такой картины на свете не было. На одно немыслимо краткое мгновение ей захотелось кинуться на землю, перекатиться, выхватить из-за пояса 45-дюймовый «компакт витнесс», но направленное на нее неподвижное черное дуло сразу же заставило ее отказаться от этого намерения.

Еще минута, и «мальчики»... — Она знала, что минуты в запасе у нее нет. Анжелина Фарино Феррара вовсе не была склонна к самообману.

— Нет, — в конце концов нарушил молчание Курц.

— Да, — возразила Анжелина. — Я знаю, что двенадцать лет назад вы серьезно позаботились об Эдди Фалько и Мэнни Левине, но они в то время ходили на привязи у Гонзаги. И он отдал приказ.

— Я знал бы об этом.

— Об этом никто не знал.

— Фалько и Левин были мелкими наркоторговцами, — сказал Курц. — Они были слишком глупы для того, чтобы... — он вдруг умолк, как будто о чем-то вспомнил.

— Да, — словно отвечая на невысказанный вопрос, произнесла Анжелина. — Маленькая девочка. Пропавшая девочка-подросток Элизабет Коннорс, делом которой занималась ваша партнерша Саманта. Школьница, которую позднее нашли мертвой. След вел через Фалько и Левина, потому что похищение было работой Гонзаги. Коннорс задолжал ему почти четверть миллиона долларов, и девочка должна была послужить рычагом — всего-навсего, рычагом, — ну а те два идиота были постоянными толкачами и обслуживали наркотиками школу Элизабет. После того как ваша партнерша обнаружила связь между ними и боссом, Эмилио приказал Эдди и Мэнни прикончить ее, а затем сам прикончил ребенка. А потом вы прикончили для него Фалько и Левина.

Курц чуть заметно покачал головой, не отрывая при этом от Анжелины пристального взгляда. Оружие было все так же нацелено ей в грудь. Анжелина знала, что пуля 40-го калибра разнесет в желе ее сердце, а потом перебьет позвоночник.

— Вы вели себя как дурак, Курц, — сказала она. — Вы даже приняли меры, чтобы увести сыщиков со следа Гонзаги. Это должно было здорово его позабавить.