Откуда берутся деньги, Карл?

Американский историк русского происхождения Анна Гейфман приводит статистику терроризма начала XX века. Всего за год с октября 1905 года в Российской империи было убито и ранено 3611 государственных чиновников. К концу 1907 года это число увеличилось почти до 4500 человек. Общее число жертв в 1905-1907 годах — более 9000 человек. Полагая, что значительная часть местных терактов не попала в официальную статистику, Гейфман оценивает общее число убитых и раненых в результате террористических актов в 1901-1911 годах в 17 тысяч человек. «Ленин, — пишет она, — отдавал приказы о подготовке терактов, призывал к нападениям на городовых и прочих государственных служащих. Осенью 1905 года он открыто призывал убивать полицейских и жандармов, черносотенцев и казаков, взрывать полицейские участки, обливать солдат кипятком, а полицейских — серной кислотой. Лидер большевиков превратился в ярого сторонника террора»[33].

Никакое правительство в мире не согласилось бы мириться с таким разгулом насилия. При этом — внимание! — столыпинские суды за призывы, за статьи и высказывания, даже за агитацию людей не казнили и даже не «винтили», выражаясь языком «Болотного дела». Казнили только террористов.

В 1970-е годы миссис Тэтчер отказывалась иметь дело с профсоюзами, разжигающими анархию и власть улицы. Ей было не о чем вести переговоры с людьми, которые убивают полицейских Ее Королевского Величества.

В сентябре 2001 года мир стал иным, появился международный терроризм. С террористами переговоры не ведут. Их уничтожают.

Сегодня всякому нормальному обывателю понятно, почему немецкие полицейские в Мюнхене в 2016 году без разборок и судов пристрелили 16-летнего пацана, который парой часов раньше положил двух немецких полицейских.

Слишком страшная это штука — террор под прикрытием фанатизма любого оттенка. Это Столыпин понимал лучше многих других уже больше века назад…

Как же они поссорились?

Снова, как и в случае с Карлом Марксом, стоит увидеть в великих реформаторах просто людей со своими слабостями, пристрастиями и ценностями, в которые они верят.

Сергей Юльевич Витте прожил первые 16 лет в Тифлисе — тогда совершенно европейском городе, красивом и изящном, с богатой культурной жизнью. В каждой семье детей учили языкам, в каждом доме главным предметом домашнего обихода считался рояль. Витте получил образование в Новороссийском университете в Одессе — городе открытом и весьма культурном. Несколько лет он провел в Польше. Всю жизнь постоянно ездил на отдых и лечение — сначала с первой, потом со второй женой — исключительно за границу. Он по праву считал себя истинным либералом и западником, был, как сказано, убежденным сторонником парламентских методов разрешения социальных разногласий, считая, что мнения всех слоев и сословий должны быть услышаны и обществом, и монархом, и горячо отстаивал создание Государственной думы.

А что до человеческих качеств, то Витте был вполне светским господином, любил «жуировать жизнью», обожал пышные рауты и все атрибуты жизни вельможи, приближенного ко двору и к высшему свету. Был он вдобавок говорун, любил толкать речи. Даже лишившись премьерства, Витте не оставил деятельность в Думе, был всегда в гуще событий, не пропускал ни одного либерального сборища в особняках приятелей, где непрерывно выступал даже под старость, когда его практически перестали слушать, и неустанно писал свои бесконечные «Воспоминания».

За обедом у великого князя Владимира Александровича 8 мая 1907 года обсуждалась свежая новость — раскрытие заговора с целью убийства императора, великого князя Николая Николаевича и премьера Петра Столыпина. С. Ю. Витте разошелся, взвинтил себя и потребовал вешать заговорщиков на столбах Невского проспекта: «Повесить их там, и пусть висят, пока не подгниют». Заявил, что он — решительный сторонник смертной казни для убийц, но только не посредством столыпинских военно-полевых судов, поскольку эти ужасные учреждения казнят не только исполнителей революционных преступлений, но иногда и совершенно невинных людей, тогда как главные виновники остаются в тени. «Уж коль ввели в мирное время такой чудовищный институт, как военно-полевые суды, — рассуждал Витте, — то надо было с непреклонной энергией продолжать политическую линию в том же направлении: запретить все газеты левее "Нового времени", выгнать с государственной службы всех лиц с левыми убеждениями, закрыть все учебные заведения; словом, хотя бы на несколько месяцев нагнать такого страху, чтобы никто и пикнуть не смел»[34]. Вот цена последовательности убежденного российского либерала.