Отец Иоанн (Крестьянкин)

— Ну что ж, попробуйте. Делайте как знаете…

И всегда, насколько мне известно, те, кто не исполнял советов отца Иоанна, в конце концов горько в этом раскаивались. Как правило, в следующий раз они приходили к батюшке уже с твердым намерением исполнить то, что он скажет. А тот с неизменным сочувствием и с любовью принимал этих людей, не жалел для них времени и сил, всячески старался исправить их ошибки» (митрополит Тихон (Шевкунов)).

«Это вообще был „стиль“ батюшки — не навязывать ничего, не ломать человека. Тихо, смиренно, с любовью помогать человеку искать ключ к открытию Промысла Божия, воли Божией. Конкретно о каждом человеке, без обобщений» (протоиерей Владимир Цветков).

«Иногда, провидя духовные и душевные возможности посетителя, отец Иоанн просто уклонялся от ответов на заданный вопрос. Скажет: „Дай просворочку и конфеток“. Я же, зная огорчение человека, пыталась прекословить, выпрашивая ответ, на что отец Иоанн категорически прерывал меня: „Я не могу ответить на этот вопрос как должно, ведь выполнять никто ничего не будет, а ответственность на человека ляжет большая. Уж пусть он живет как может, как сам разумеет, Господь снизойдет к его немощам и строго не осудит, а за ослушание и презорство слова Божия будет уж иной суд. Зачем же нам усложнять ему жизнь и меру ответственности? Я помолюсь о нем, а ты дай ему конфетку“» (Т. С. Смирнова).

Никого не «ломая», сам батюшка являл собой образец смирения. Беспрекословно слушая монастырское начальство, к другим был снисходительным. «Он не делал замечания во время совершения богослужения. Я сам был свидетелем того, как пономарь забыл принести аналой. Батюшка сам пошел через весь храм и принес аналой. Однажды я видел, как он сам аккуратно сметал крошки с жертвенника, приговаривая: „Исполняю пономарское послушание“. И опять-таки никаких замечаний» (протоиерей Владимир Цветков).

«Вспоминаю такой случай: сижу в келье, вдруг стук в дверь, и орет кто-то басом. Думаю: „Ничего себе!“ Дверь открывается, и на пороге священник, собой всю келью заполняет, меня не видит, кричит: „Батюшка, у меня к Вам три вопроса!“ В ответ слышен спокойный ласковый голос отца Иоанна: „Смирение, покаяние, терпение, страх Божий“. Тот успокаивается, на лице появляется умиротворенная улыбка» (монах Михаил (Усачев)).

«О смирении батюшки говорит такой факт. Как-то я привел к нему моего маленького сына — ему было тогда около четырех лет. И вот он увидел отца Иоанна в белом, нарядном подряснике, напугался и расплакался, подумав, что это доктор и его станут лечить. А к тому времени сын уже знал, что лечение не всегда бывает приятным. Какова же реакция батюшки, который тогда уже был довольно немощен и больше сидел, чем ходил? Он решает немедленно переодеться в другой, серый подрясник. Сын сразу успокоился, стал бегать по келье и играть, а батюшка этому искренне радовался» (П. Коротков).

Одной из ярких черт характера о. Иоанна был мягкий юмор. «Он любил и пошутить, как и старец Николай (Гурьянов), рассказывал смешные истории. Но проявлял присущую ему во всем деликатность: если человек начинал смущаться, не относится ли рассказанная история к нему, старец начинал оправдываться и говорил: „Да вы это на свой счет не принимайте!“» (протоиерей Владимир Цветков). Шутки о. Иоанна всегда были добродушные и мягкие, без малейшего яда. Так, видя, что молодой послушник не поспевает за ним по монастырю, он говорил: «Я ведь уже дедушка. Тоже устаю». А вот какому-то иеромонаху, навязчиво рассказывавшему о том, что сподобился видения Богородицы, батюшка коротко сказал:

— Вы — православный иеромонах. И, простите меня, такую чушь порете.

Подшучивал и над собой. Когда его проповедь слишком затягивалась, под его ногами начинали незаметно подергивать в сторону алтаря ковер. «Чувствую, что ковер поехал», — с юмором говорил батюшка. Значит, пора «закруглять» проповедь.

В другой раз он спросил у старушки с большой свечой в руках:

— А ты, милая, чего тут?

— Да вот, на отчитку пришла.

(Отчитка — это особый молебен о недужных и страждущих от нечистых сил, проще говоря — изгнание бесов.)

— А что же это с тобой?

— Да голова, батюшка, сильно болит.

— А у меня-то знаешь, как иногда голова болит! Ну, тогда и меня надо отчитывать.

На многие вопросы о. Иоанн отвечал притчами, чаще полушутливыми. Благодаря им разрешались многие вполне серьезные вопросы, связанные как с мирским, так и с духовным бытием.

«Я однажды застала такой разговор: какая-то женщина стала ему жаловаться, что у нее соседка колдунья и вредит ее жизни. А старец сказал ей: „Знаешь что, вот я живу на свете уже почти семьдесят лет и ни разу не видел плохого человека. Кроме себя самого“» (Т. Горичева).