Отец Иоанн (Крестьянкин)

А может быть, пришли на память слова его любимого земляка, святителя Феофана Затворника: «Что препятствует человеку-грешнику оставить грех и обратиться к Богу — на путь правды? Упорство и развращение своей воли. Как потому должно быть благодетельно истреблять, или, по крайней мере, умалять в нас сие зло — свою волю, сокрушать сию выю железную (Ис. 48: 4)! Но чем и как удобнее можно это произвесть? Ничем более, как повиновением, отречением от своей воли, преданием себя воле другого…»

И многие годы спустя, уже видя свою жизнь во всей ее полноте, маститый старец о. Иоанн Крестьянкин напишет своему духовному чаду: «Господь знает наше сокровенное, а по вере нашей и стремлению к истине правит нашу жизнь, часто врачуя и исправляя то, что по неведению и непониманию может препятствовать исполнению воли Божией в нашей жизни… Со временем и опытно ты поймешь, что благо полное для нас только в том, что совершается по воле Божией».

Стоя на краю, еле дыша от радости, волнения и боли в сердце, он отрекался от своей воли и всецело предавал себя Господу. Всё от него — благо, и жизнь, и беды, и болезни, и сама смерть — лишь мостик в жизнь вечную. И снова, как тогда, в 12 лет, в переполненном орловском храме, твердо повторил, глядя в проницательные, глубоко запавшие глаза сухумского старца:

— Я хочу быть монахом.

Схиигумен Серафим совершал над ним предсмертный постриг. Но после этого дня о. Иоанну было суждено прожить еще почти сорок лет.

…Матушек-келейниц, монахинь Елисавету и Евфимию, под каким-то предлогом попросили удалиться. Старец и священник остались в доме на улице Казбеги одни. 10 июля 1966 года, в день Сампсона Странноприимца, в келии старца Серафима его мантия покрыла духовного сына. Прозвучали монашеские обеты. И о. Иоанн впервые услышал от старца Серафима свое имя в монашестве — такое же, как и прежде. Иоанн, в честь Иоанна Богослова, память которого отмечается в Соборе 12-ти Апостолов 13 июля. Может быть, он вспомнил в тот момент, что символ апостола любви — орёл, и улыбнулся этому совпадению с названием его родины. А может, подумал о том, что именно молитва перед образом Иоанна Богослова спасла его от убийц пять лет назад…

Принимая имя в память того или иного святого, монах как бы связывается с ним незримой нитью, стремится к тому, чтобы стать «малым подобием» своего покровителя. Житие апостола Иоанна, конечно, было отлично известно о. Иоанну Крестьянкину. «Внешних» перекличек в их судьбах как будто бы не найти, а вот «внутренние», потаенные — встречаются. Будущий апостол был, как и его старший брат Иаков, рыбаком, и от Иисуса Христа получил прозвание «Боанергес» — с арамейского это слово переводится как «Сын грома», вероятно, характер у Иоанна был неукротимый, энергичный. Таким же характером обладал и батюшка. Апостол, как и о. Иоанн, смело проповедовал свою веру, за что подвергался гонениям — сначала пыткам в Риме, затем долгой ссылке на греческий остров Патмос. О. Иоанна тоже пытали во время московских допросов, а затем на пять лет отправили в лагеря… Апостол Иоанн жил долго и умер, в отличие от других апостолов, своей смертью, в возрасте более ста лет; своей смертью в глубокой старости, немногим не дожив до века, почиет и о. Иоанн. Но главное, что сближало батюшку с его небесным покровителем, — проповедь любви. «Если мы любим друг друга, то Бог в нас пребывает, и любовь Его совершенна есть в нас» (1 Ин. 4: 12) — эти слова из 1-го Послания апостола Иоанна могли бы быть эпиграфом к жизни батюшки…

На прощание старец Серафим посоветовал новоиспеченному иеромонаху Иоанну после выздоровления ехать в Москву и просить Патриарха об определении в монастырь (какой именно, сомнений не было — Псково-Печерский). И добавил поучение, которое адресовал каждому уходящему в обитель:

— В монастыре соблюдай особенно два слова — «Благословите» и «Простите». Что говорят — слушай и что дают — кушай, по своей воле не поступай, а что благословляют делать — без ропота исполняй. И за всё благодари Господа и Царицу Небесную…

Еще старец составил особое письмо Патриарху, где испрашивал у него прощения за самочинный постриг — ради смертного случая. И уже в Ту-104, набиравшем высоту над Сухуми, о. Иоанн почувствовал, что на сердце стало легче — в прямом и переносном смысле. Молитвы о. Серафима помогали и будут помогать ему еще долго…

О постриге о. Иоанна не знали даже самые близкие. О. Владимир Правдолюбов рассказал автору этих строк, что уже после водворения о. Иоанна в монастырь с изумлением узнал о том, что его там, оказывается, не постригали. А от кого именно о. Иоанн принял постриг, он вообще узнал из какой-то книги или статьи о батюшке. И это учитывая то, что и со старцем Серафимом, и с о. Иоанном о. Владимир общался очень тесно!