Отдать якорь. Рассказы и мифы

По стечению обстоятельств нам с Полковником выпадало одно и тоже вахтенное время, поэтому приходилось частенько страховать друг друга при перебежках по открытой палубе. Полковник, бывало, высовывался по пояс из двери, уставившись в надвигающуюся гору воды, потом приседал, будто в испуге, быстро задраивал дверь, а по ней сразу же многотонным молотом ударяла Северная Атлантика, после чего на счёт пять-шесть дверь снова открывалась, моментально оценивалась обстановка и Полковник давал отмашку:

– Давай, Серёга, с Богом! – говорил он в таких случаях, и я сразу же бежал по мокрой качающейся палубе к спасительному лазу.

Бежать вдвоём было бессмысленно, всё решали секунды: замешкайся один в лазе, второго обязательно накроет волной. У Полковника даже была такая присказка, мол, в море каждый гибнет в одиночку. Он просто ещё не знал, что на земле – тоже.

Смена вахты на мостике происходила всегда в штатном режиме и озвучивалась примерно одинаково:

– Матрос Верёвкин вахту сдал. На румбе двести семьдесят.

– Полковник вахту принял. На румбе двести семьдесят.

– Так держать, – подтверждал вахтенный штурман.

Это означало, что мы продвигались строго на запад, и штурман давал добро именно на этот курс.

Да, в Атлантике всем было легче, несмотря на высокую волну и сильный ветер. В Атлантике ясней, чище, понятней и проще. Здесь волна идёт на тебя гигантским валом и поднимает, как пёрышко на свой гребень – ближе к небесам, откуда видно всё окрест на много миль. Недельный же переход по Балтийской луже был похож на толчею в ступе, когда вода вокруг будто кипит и бьёт часто и спонтанно по бокам, и пароход ходит во всех плоскостях, не известных классической геометрии. Даже Полковнику, которому было наплевать на погоду, в Атлантике нравилось больше. Не знал он только одного, что рейс этот на «Океанографе» был для него последним, впрочем, как и для всех остальных. Но об этом позже.

После месячных мытарств по Фареро-Шетландскому разрезу мы зашли в Рейкьявик – столицу Исландии. Понизив полковника до морского чина капитан-лейтенанта, послали его в город за спиртным. Не ходить же ему по загранице в звании младшего лейтенанта.

– Не бери только ихнего самогона типа виски-шмиски, бренди-шменди, – напутствовали его провожающие, – только водку.

В напарники ему дали матроса Верёвкина, который очень укачивался на нашем маленьком судне, и ему, как никому, требовалась твёрдая земля под ногами. Вернулись они примерно через час пустые, пребывающие в состоянии лёгкого нокдауна.

– Представляете себе, господа офицеры, – в полном изумлении обрисовывал обстановку Полковник, – во всей округе, миль десять в диаметре, нет ни одного винного магазина. Только безалкогольное пиво в универмагах. Мы с Верёвкиным перекрещивающимся галсом больше половины города прошли – алкоголем даже и не пахнет.

Чудеса! – удивлённо возопила корабельная братия, но Полковнику поверила. Если уж он не нашёл искомый продукт, значит, его точно нет на этой далёкой северной земле.

Сухой закон, что ли? – предположил самый сообразительный из научного отряда младший научный сотрудник Виталий.

Спросили у капитана, и он подтвердил:

– Вы почти угадали. Алкоголь здесь можно купить в магазинах, далеко вынесенных за городскую черту, и стоимость его такова, что пить не захочешь. Зато есть масса бесплатных крытых бассейнов с водой из геотермальных источников. Идите, освежитесь, пользы больше будет.

Все, кто хотел, вяло поплелись искать бассейн. Они здесь были почти на каждом углу. При входе за чисто символическую плату выдавался маленький кусочек мыла, а в душевых отделениях в дезинфицирующем растворе валялись деревянные щётки на длинных ручках, чтобы перед бассейном можно было помыться. Народу в бассейне оказалось мало. Узнав, что мы моряки с советского научно-исследовательского судна, смотритель открыл специально для нас пятиметровую вышку, с которой мы все по очереди стали прыгать. Полковник особенно лихо разбегался по качающейся доске и, оттолкнувшись от края, группировался калачиком, потом, у самой воды, распрямлялся и штопором входил в бассейн.

– Настоящий Полковник, – комментировал прыжки Полковника наш «дед», – всё лучше, чем водку пить.

– А думаешь, я люблю её, водяру эту злосчастную? – отвечал на это новоявленный прыгун. Просто, чтоб поддержать компанию пью. А так, она мне даром не нужна.

– Так и все так, – подбодрил Полковника «дед», – тоже мне открытие сделал. Если б не компания, никто бы и не пил тогда. Исландцы, верно, поэтому и не пьют особенно, что любят одиночество, а тёплого общества чураются.

– Вот именно, – в тон ему проговорил второй механик Валерьевич, – вот вернёмся мы сейчас на пароход, коллектив в сборе, а делать нечего. То ли дело в родном порту.

– Да что ты причитаешь, – возразил на это «дед», – потерпи месяц, зайдём мы в Шотландию, возьмёшь там ящик «Вокера» и будешь при деле.

– А компания… – промямлил второй.

– Позовёшь меня, Полковника, Палыча, вот тебе и компания, не одному же ящик порожнить.