Отдать якорь. Рассказы и мифы

– Минут через сорок процесс стал бы необратим: источник течи ушёл бы под воду, тогда – «наверх вы, товарищи, все по местам» со шмотками и личными документами. У нас под килем здесь шесть метров с гаком, ушли бы в воду вместе с грузом по самую надстройку, только мачты торчали бы. Партию в дурака пришлось бы доигрывать уже на причале. Наша судоходная фирма сгорела бы в одночасье. Если она зарплату нам вовремя не выплачивает да на поставках экономит, то, сами понимаете, оплатить убытки и подъёмные работы у неё средств не хватит. А выбраться отсюда своим ходом, ой, как нелегко. Недаром же Корней Иванович ещё предупреждал: «Не ходите, дети, в Африку гулять…». Сейчас нашего брата по всему миру, знаете, сколько мыкается в подобных ситуациях? То судно арестовали по несоответствию требованиям Морского Регистра, то фирма обанкротилась, то хозяин в бега ударился. Нами же никто не интересуется. Кто мы есть? – Морская рабсила. Пока доход хозяину приносим, нас ещё терпят. Как только пошли убытки и форс-мажор, про нас забывают, выкидывают на всемирную свалку «бичей». В наше время ходить в море, это одно и то же, чтобы участвовать в испорченном смертельном аттракционе. Во всяком случае, путёвка к отверженным для нас уже припасена. Остаётся только внести в неё наши имена. И мы, было, эти путёвочки чуть не получили. Ну, возможно, я ещё пристроился бы кочегаром на старый нильский пароход, чтобы заработать себе на скудное пропитание. А куда пойдёт наш боцман, который только и знает, как заплести огон, да что такое козырной туз, а объясняется только на русском и то больше при помощи пальцев?

– Нужно спасибо нашим матросам сказать, – тут же заговорил боцман, – если бы они не спустились в машину со своим пушками, то гостили бы мы в этой самой Африке до морковкиных заговений.

– Какими пушками? – не понял дед.

– Да они захотели пугачи свои испытать. Купили на рынке «Беретту» с «Вальтером», ну и пошли, где народу поменьше, а здесь – такое…

– «Беретта» – хорошая пушка, – промолвил дед. – Далеко?

Дима тут же из-за пазухи достал свой пистоль и протянул деду.

– Так и не успел опробовать, – с сожалением заметил он.

Дед вынул магазин, убедился в наличии патронов, дослал его обратно в рукоять, взвёл верхнюю скобу затвора, спросил с иронией:

– Какие – разрывные?

– Шумовые, – пояснил Дима.

Дед прицелился в верхние решётки над головой и выстрелил. Из ствола вырвалось короткое пламя. Сразу оглушило и заложило в ушах.

– Вот и опробовали, – заключил он, – впечатляет. С покупкой тебя! Если бы не эта «Беретта», было бы сейчас это место подводным царством. Так и знайте. Кстати, вот и пробочка под ногами валяется, что выскочила из турбины. Нет худа без добра: если бы выбило её на ходу, картина «Последний день Помпеи», может быть, была идиллией по сравнению с тем, что могло бы произойти.

Он поднял с пайол кусок проржавевшей стали.

– Гады! Здесь должна стоять бронзовая пробка, а они засадили железяку, да и резьба, чувствую, не та. Вот она и сгнила от солёной воды, и выдавило её в нужный момент. Казалось бы – такая мелочь! А от неё может зависеть судьба людей. Давай, второй, ищи подходящую пробку. Там в мастерской в нижнем ящике верстака я видел такие, подберёшь по размеру. Мелочей в нашем деле не бывает.

Дед поднял на уровень глаз пистолет и с обожанием проговорил:

– Спасибо тебе, Беретта!

Потом поцеловал ствол «Беретты» и, отдавая владельцу, добавил:

– Хоть это и не женщина, но береги её. Она у тебя счастливая.

Погружение в Египет

«Кто не бывал в Египте, тот нигде не бывал»

Египетская народная поговорка

В порт Александрия зашли мы после долгих мытарств по зыбучим хлябям Средиземного моря. У пирса, куда нас ошвартовали, стояла небольшая портовая мечеть, выбеленная известью, с высоко торчащим минаретом, устремлённым остроконечной верхушкой в небо. С минарета через определённые промежутки времени мощным гортанным голосом вещал муэдзин. Вернее, не сам муэдзин, а четыре больших громкоговорителя, направленных на все четыре стороны света, источающих небесную хвалу Аллаху и призывающих всех правоверных мусульман свершать очередной намаз. Голос этот звучал громко, с каким-то душевным торжеством и бесстрастием, обволакивал и проникал сквозь кожу, заставляя резонировать мембраны нервных клеток, отчего по позвоночному столбу вверх и вниз ходили холодные токи невидимых вибраций. Редкие работники порта в одеждах феллахов, появляющиеся рядом, расстилали небольшие коврики, становились на колени и, усердно бия челом о причал и умывая сухими ладонями лицо, возносили свои молитвы к небесам, в несотворённую, но вечную обитель призрачного рая.