От всего сердца

– Вы извините, ради бога… – шепотом проговорила Лидия Васильевна. – Я ищу Ольгу Матвеевну Барабулю… Это вы, наверное? Я правильно поняла?

– Ну я, допустим… А что вам нужно? Вы кто?

– А я знакомая Вари… Вари Покровской… Я поговорить с вами хотела, Ольга Матвеевна. Можно?

– Можно, конечно… Да только у меня там дети спят. Вон дверной звонок отключила, чтобы не разбудил кто ненароком… А потом слышу – словно в дверь кто скребется, потом еще и собака залаяла… Да вы проходите, проходите, что ж мы через порог-то! Только тихо, прошу вас…

– Да, мы очень тихо… Извините за беспокойство… – виновато произнесла Лидия Васильевна, ступая через порог.

– А собачка ваша не залает больше?

– Нет, нет… Она тут, у двери посидит… Да, Мотя? – строго глянула вниз Лидия Васильевна. – Сиди тихо, Мотя, ни звука больше… Понял меня?

– Проходите на кухню, я там обед готовлю… – позвала Ольга Матвеевна, мельком оглядывая Лидию Васильевну. – Внучка еще не скоро придет, она со старшими в поликлинику ушла. А маленьких я спать уложила…

На кухне было очень тесно, но чистенько и светло. И вкусно пахло жареными котлетами. Так вкусно, что неожиданно для себя Лидия Васильевна сглотнула голодную слюну и ругнула себя сердито: не надо было завтракать кое-как!

Видимо, и Ольга Матвеевна приметила это и потому спросила услужливо:

– Котлетку хотите? С картошечкой?

– Ой, нет, что вы… Не нужно…

– Да вы не стесняйтесь, я ж от души предлагаю! Вон полную сковороду нажарила! Семья у меня большая, уж если готовлю, то сразу много! Давайте, а?

– Ладно, уговорили… Уж очень пахнет вкусно!

– А то… Да вы садитесь за стол, садитесь… И руки здесь можно помыть, на кухне. Я дверь-то прикрою, чтобы малявок не разбудить…

Поставив перед гостьей тарелку с едой, Ольга Матвеевна отерла руки о фартук, села напротив, проговорила тихо:

– Значит, вы Варенькина знакомая… Понятно, понятно…

– Да. Меня Лидией Васильевной зовут. Мне бы с вами поговорить надо…

– А как там Варенька, здорова ли? Детки как?

– Все хорошо, только Мишенька приболел немного…

– Да это ничего, нынче все дети болеют. А Вареньку мне жалко, да… Очень хорошая девочка… И Таня, подружка моя, царствие ей небесное, очень Варю любила… Да если бы Таня знала, что так все получится! Что с Гришей такое будет, а Варя с детьми без крыши над головой останется! Если б знала… Погодила бы умирать-то, наверное…

– Да если б так можно было, Ольга Матвеевна, что вы! Мы же не можем…

– Да понятно, что не можем. Это я так, от досады да от отчаяния. Просто мне Варю жалко… И Таня к ней, помню, прикипела всем сердцем… Как родную приняла, учила всему… Они ж, детдомовские, не умеют ничего, к жизни да к быту совсем неприспособленные! Ни приготовить, ни в магазин сходить, ни деньгами правильно распорядиться… Они ж в детдоме на всем готовом живут, по распорядку – кто их там жизни научит? Потом выходят из детдома и бродят, как слепые котята. Таня это понимала, да… И всему Варю учила… И Варя ей очень благодарна была!

Ольга Матвеевна вздохнула и замолчала. В наступившей тишине было слышно, как тихо открылась в прихожей дверь, как вскинулся было звонкий детский голосок, но остановлен был сердитым взрослым шепотком.

– Ой, мои уж из поликлиники пришли… – подскочила со стула Ольга Матвеевна. – Пойду скажу им, чтоб не шумели, малые-то спят еще…

Вскоре все утихло, и Ольга Матвеевна снова вернулась на кухню.

– Я вам мешаю, наверное? – спросила Лидия Васильевна, неловко улыбаясь.

– Да сидите, сидите, время еще есть… Вот малые проснутся, тогда уж… Будет у нас обычная кутерьма… Так вот и живем: в тесноте, да не в обиде! Моя внучка с матерью в ссоре, не за того парня, видите ли, замуж вышла, что мать хотела! А они живут себе в мире, в ладу да с любовью, прямо глаз радуется, ага… Правда, внучкин муж много не зарабатывает, снимать жилье не на что… Вот я и приютила их у себя… Я бы и Варю с детьми тоже приютила, но сами ж видите – совсем некуда!

Ольга Матвеевна всхлипнула, отерла пальцами со щеки быструю слезу, проговорила жалобно:

– Таня, поди, обижается там на меня, что я Варю не приютила… Порой даже снится мне, что обижается… Да если б у меня такая возможность была, неужель бы я! Помню, мы с ней все время об этом толковали да пытались понять, как так получается, что дочери наши от своих родных деточек отвернулись, а мы, старые, их приютили? Поколение наше, что ль, более доброе да сердечное? Не знаю, не знаю… Как так получается, что мы внуков больше любим, чем родные матери – своих детей… И как так мы своих дочерей воспитали? Моя-то дочка хоть не такая категоричная, слава богу. Посердится еще немного, да простит, и зятя примет за милую душу – он парень хороший. А Вика, Танина дочь… Это уж ни в какие рамки не укладывается, честное слово!

– Да, Ольга Матвеевна, я как раз о ней хотела поговорить…

– А что тут говорить, тут и говорить не о чем! Это ж надо было такое с родным сыном вытворить – уму непостижимо! Взяла и продала его с потрохами!

– Что вы имеете в виду, Ольга Матвеевна? Что она показания против сына дала?