От тёмного истока

— Ну, во-первых, время и место ритуала изменить нельзя. Иначе придётся ждать ещё год, а им этого, разумеется, совсем не хочется, особенно учитывая, что они теперь знают о том, что их кто-то преследует. Да и в отношении Анны, главной цели ритуала, её отец уже окончательно сбросил маску. Она может не выдержать год такой жизни. А во-вторых, он даже и доволен, что мы здесь. Он ведь нас совсем не боится и уверен, что с помощью своего страшного хозяина легко справится с нами и прибавит нас к своим жертвоприношениям, чем наверняка его же и порадует.

— Рихтер, а ведь вы так и не сказали мне, в чём суть этого столь важного для графа ритуала. И почему для него ему нужна именно Анна? И нужна в полной целости и сохранности… — и тут страшная мысль поразила меня. Неужели же?! Да как же так?! Отец… Не может быть!

По моим расширившимся от ужаса глазам дампир понял, что я начинаю и сам всё осознавать. И печально кивнул мне в ответ:

— Да, мой несчастный друг. Мне трудно говорить вам такое, но они действительно хотят использовать Анну как носителя, через который в мир придёт настоящий наследник Залесьева и одновременно воплощение Тёмной Силы. Через её отца…

— Молчите, Рихтер, — прервал я дампира, содрогаясь. — Не надо… Не произносите это вслух. Мы должны остановить это. Остановить это немыслимое извращение всего, что хорошо и свято. Остановить и прекратить эти ужасы. Остановить эту адскую мразь.

Мой страх почти пропал под воздействием вновь разгоравшейся белой ярости.

— Говорите, что надо делать, Рихтер. Может, сожжём для начала этот гадский дом?

— Не очень удачная идея, Малинов. Графу и Люции огонь не помешает, и Анну они сквозь него сумеют пронести, а вот мне тогда будет не пройти. Да и вам придётся всё время быть бесплотным, а это лишний расход сил. Лучше сделаем так…

Мы перегнали «майбах» к началу асфальтированной дороги и, как смогли, замаскировали его в кустах. Затем Рихтер, пользуясь своей гигантской физической силой (ну и с моей скромной помощью), расшатал несколько нависающих над грунтовой дорожкой елок так, чтобы от небольшого нажима они попадали, завалив проезд. Таким образом мы собирались отрезать выезд автомобилям графского кортежа (в том, что он будет многочисленным, мы не сомневались), при этом оставив своё транспортное средство за пределами завала на случай, если нам удастся захватить Анну и понадобится быстрое отступление. Предосторожность, оказавшаяся в итоге излишней. Затем мы устроили самую странную из засад, какую только можно было представить — прятаться нам самим, разумеется, абсолютно никакого смысла не было, поэтому мы, взломав деревянную входную дверь, выволокли из холла первого этажа большой диван с кожаной обивкой, нагло поставили его прямо на крыльце поперек прохода, и вольготно расположились на нём с оружием на коленях, лениво обсуждая тактику предстоящего боя.

— Физически граф, конечно, много сильнее вас, да, наверно, и меня тоже, — потянувшись и хрустнув суставами, сказал Рихтер. — Поэтому, вероятно, вам придётся схлестнуться с ним в ментальном плане. Всё будет зависеть от вашей стойкости. Помните, Малинов, страх лишает воли. Но страх — это ещё не весь вы. Просто загляните за свой страх, и вы будете поражены, сколько там найдётся сил. Вот ими и стойте насмерть. Я не могу сражаться полностью на ментальном уровне — тут я вам не чета. Но Люцию я на себя возьму. Что же до Пузина, охранников, и кого-либо ещё, то об этом можете и вовсе не беспокоиться, с ними я разберусь быстро с маленькой помощью моих друзей.

— Думаю, Рихтер, огнестрельное оружие будет мне плохим помощником в ментальном поединке, — сказал я. — Я не умею развоплощать предметы, которых не касаюсь напрямую или через что-либо, поэтому вылетевшие из ствола пули становятся опять обычными — замечательно против оппонентов из плоти и крови, но не сработает на графе, очевидно.

— Вообще-то, — заметил Рихтер. — Между вами и пулей есть как минимум воздух, так что в теории вы могли бы развоплотить и её. Да и вакуум на деле не состоит из просто пустоты. В сотворённой природе вообще нет пустоты, Малинов. Наверно, когда-нибудь вы научитесь деволюмизировать любые предметы, до которых способны будете дотянуться разумом… но, конечно, сейчас об этом нечего и говорить. Вот, возьмите пока это.

Дампир вынул из-за голенища высокого ботинка длинный штык-нож в кожаных ножнах и протянул мне:

— Всё лучше, чем голыми руками против залесьевских щупалец.

Я с благодарностью принял клинок и прицепил ножны к поясному ремню.

— Уж полдень близится, — сказал Рихтер, глянув на верхушки елей. — А демонов всё нет. Хорошо, кстати, что они сокрыли солнце. Им оно явно мешает, но и я бы не смог ни трансформироваться, ни призывать помощь, если бы небо было ясным…

— А что, если мы зря сюда приехали, Рихтер?! — ожгла меня вдруг внезапная тревога. — Может, нам надо было перехватить графа где-то на подъездах к этому жуткому месту? Или сперва найти возможность сообщить нашим, где находится пещера?