От Лукова с любовью

Он еще раз посмотрел на меня, словно говоря: «Я тебя убью», но не открыл рта, когда снова сел на край кровати и начал тыкать пальцем в экран.

Хотя я держала в руке его телефон, я все равно смотрела на Ивана. Дважды его лоб прорезали морщины, закинув левую руку за голову, он так и остался в этой позе. Потом он тяжело задышал.

Черт.

– Черт возьми, что это за хрень? – отрывисто проговорил он, глядя вниз.

– Фото членов, сообщения от кретинов…

– Этот парень мастурбирует.

– Я не смотрела это гадкое видео, Иван. Теперь ты закончил? – сдавленным голосом проговорила я.

Он секунду пристально смотрел на меня, а потом сказал:

– Да, закончил. – Розовые губы приоткрылись и снова закрылись. Иван фыркнул. Фыркнул. Его лицо раскраснелось еще сильнее, а потом он сказал: – Собирайся. Сегодня ты не останешься здесь на ночь.

Теперь я, в свою очередь, фыркнула.

– Что?

– Ты не останешься здесь сегодня ночью. Собирай вещи, или я соберу их за тебя. Решай быстро.

– Черта с два ты соберешь их, и черта с два я поеду с тобой. Я остаюсь здесь, – сказала я.

Он заморгал. Он так упорно хлопал глазами, что я отчасти испугалась, подумав, не свидетельствует ли такой тик о нервном расстройстве. Я была совершенно уверена, что он напомнил мне о Ганнибале из «Молчания ягнят», когда на нем была надета маска, от которой Руби долгие месяцы мучили ночные кошмары. Себастьян однажды купил мне похожую на Хеллоуин после того, как я целый год выпрашивала ее у него.

– Ты не останешься здесь одна, – заявил Иван, внезапно прервав мои воспоминания. – Либо ты поедешь со мной, либо ты поедешь домой к одному из своих братьев. Выбор за тобой. В любом случае ты уже собиралась провести у меня один день.

– Ты мне не босс. Ты не должен…

Идиот прервал меня:

– Ты поедешь со мной, или я сейчас же позвоню твоим братьям и расскажу, почему ты не можешь оставаться здесь до тех пор, пока не вернется твоя мама.

На этот раз я действительно открыла рот от удивления. До тех пор, пока не вернется моя мама? Оставалось еще две недели. Именно это я ему и сказала.

Что же он сделал? Пожал плечами, обтянутыми, как и руки, майкой:

– Выбирай, малыш. Я или твои братья.

Какого черта?

– Нет!

– Да, – выкрикнул он в ответ.

Что, черт возьми, происходит?

– Нет!

Он посмотрел на меня с жутким спокойствием, едва дыша, если он вообще дышал, а затем пожал плечами:

– Хорошо.

А потом он взял мой телефон. К тому времени как я поняла, что он делает, было слишком поздно хватать его. Тем не менее я рванулась к нему.

– Иван! – закричала я, приподнимаясь на цыпочках, так как он встал и держал телефон над своей головой. Он был таким высоким, что мне было не дотянуться.

– У тебя три секунды, тупица. Три секунды, или я звоню им, а если ты врежешь мне по яйцам, я позвоню им всем.

Он позвонил бы. Он точно позвонил бы.

Идиот. Идиот. Идиот. Черт.

Сжав зубы, я сдержала вопль, которым хотела оглушить его, и выпалила:

– Хорошо. Хорошо. Придурок. Фу.

– Что будем делать? – рявкнул он, его голос звучал, вероятно, даже более раздраженно, чем мой, если бы я задумалась об этом.

Но я не задумалась.

Сдержавшись, чтобы не показать ему средний палец, я проворчала:

– Ты, кретин, я останусь с тобой. – Ни при каких обстоятельствах я не осталась бы с братьями, если могла бы этого избежать. И ни с того ни с сего я опять рассвирепела. – Это полный бред.

Он раздраженно фыркнул:

– Да, поистине бред то, что я переживаю за тебя. Смирись с этим и собери свои вещи, ты должна многое мне объяснить, и тебе нужно собраться. Я так зол, что глаза б мои тебя не видели!

Я могла бы подраться с ним. Ну, я могла бы попытаться. Но за последние месяцы я усвоила одно: Иван – не из тех мужчин, которые отказываются от своих слов. И если было еще что-то, что я усвоила за это время, так это то, что если бы я не согласилась на любую хрень, которой он угрожал мне, то, вероятно, пожалела бы об этом.

И к счастью для него – и к несчастью для меня, – за два раза, когда я проводила ночь дома у Джонатана и Джеймса, я усвоила, что в их доме тонкие стены. Слишком тонкие. И, видимо, у Джеймса был гигантский член.

Поэтому нет уж, спасибо. Я любила своего брата и Джеймса, но в мире существует такая фигня, о которой мне знать не нужно. Нет.

Что касается Себастьяна, если бы он узнал о письмах, то не знаю, чем бы все это закончилось. Одно дело обсуждать это с Иваном, но Джоджо позвонил бы Тэйли и Себастьяну, и потом мне в затылок дышали бы трое, называя меня гребаной дебилкой за то, что я хранила все в тайне.

Нет уж, спасибо.

Лучше мне выбрать наименьшее из зол… Ивана, который, возможно, был еще большим злом, чем мои братья, но, безусловно, не таким, как оба мои брата и Тэйли вместе взятые.

Проклятье.

– Это чертовски глупо, – проворчала я.

Мой партнер пожал плечами, абсолютно, совершенно без всякого сожаления.

– Глупо то, что ты никому не рассказала об этом. Давай, собирай вещи, Фрикаделька.

Я прошептала «сволочь» довольно громко, чтобы он слышал.