Осужден пожизненно

Они работали не покладая рук и до завтрака уже успели снять шкуры со всех четырех коз, вынуть внутренности, промыть их и подготовить кишки к растяжке. Поджарив на костре часть мяса, они устроили маленькое пиршество. Поскольку миссис Викерс чувствовала себя по-прежнему плохо, Доуз навестил ее. С Сильвией был восстановлен мир, и он вышел из хижины, держа девочку за руку. Фрер рубил мясо длинными полосками для вяленья на солнце; увидев их, он обозлился. Их дружба разжигала его дикую зависть и ревность. Однако он ничем не выказал недовольства своему врагу, так как тот пока являлся единственным хранителем секрета сооружения спасительной лодки. Но уже к полудню» Фрер узнал этот секрет, оказавшийся весьма простым.

Доуз выбрал две самые стройные и суживающиеся кверху сосенки, из тех, что накануне срезал Фрер и туго связал их комлями к наружи. Получилась как бы соединенная внакрой балка длиной в двенадцать футов. Отступя на два фута с каждого конца, он стал делать надрезы и загибать концы вверх, затем он укрепил их в этом положении ремнями из сырых шкур. В результате у него получился остов лодки, у которой нос, киль и корма были сделаны из цельного куска дерева. Поставив свое сооружение между двумя кольями, он взял еще четыре шеста и, сделав на них зарубки, привязал их крест-накрест к килю. Они образовали кницы. Затем он взял еще четыре молодых деревца, тоже согнул их на концах и положил в днище лодки. Два как поперечные перекладины и два как планширы. Места пересечений он крепко связал ремнями и леской. Когда сооружение было закончено, он вынул колья-стойки, и перед ними на земле лежал остов лодки длиною в восемь футов и шириною в три.

Фрер, чьи руки были в мозолях и ссадинах, хотел было устроить себе небольшой отдых, но Доуз не желал даже слышать об этом, хотя устал не меньше его.

– Надо закончить работу, иначе высохнут шкуры.

– Я больше не могу, – мрачно заявил Фрер. – Еле держусь на ногах. Это у тебя, видно, железные мускулы, а у меня таких нет.

– Потому что меня заставляли работать, когда я валился с ног. Удивительно, как плетка поднимает дух человека. Хочешь, чтобы не было больно? Работай! Так нам всегда говорили.

– А что еще делать?

– Обтягивать лодку. Растопить сало и сшить эти шкуры. По две. Понятно? Затем каждую пару пришить друг к другу шейками. Кетгута у нас много, вон там.

– Не кричи на меня, я тебе не собака! – внезапно вскинулся Фрер. – Повежливее, слышишь?

Но Руфус уже занялся пригонкой и обтесыванием молодых сосенок и ничего не ответил. Возможно, он считал ниже своего достоинства возражать уставшему лейтенанту.

Примерно за час до заката шкуры были готовы, и Руфус Доуз, успевший за это время оплести прутьями ребра каркаса, натянул на них шкуры мехом внутрь. По краям этого покрытия на равном расстоянии друг от друга он прорезал отверстия, пропустив через них ремни из скрученной кожи, затем все это притянул к верхнему настилу лодки. Остался еще один, завершающий штрих. Зачерпнув котелком растопленный жир, он тщательно промазал им все швы на сшитых шкурах. Лодка, перевернутая кверху дном, напоминала не то гигантскую скорлупу, грецкого ореха, покрытую рыжей вонючей шкурой, не то скальп с головы какого-то великана.

– Все! – торжествующе воскликнул Руфус Доуз. – Теперь двенадцать часов на солнце, чтобы шкуры подсохли и натянулись, и наш челн поплывет, как утка!

Весь следующий день ушел на мелкие приготовления. Они уложили вяленое козье мясо в лодку так, чтобы оно занимало как можно меньше места, наполнили водой бочонок из-под рома; из внутренностей животных сделали бурдюки. Наполнив их водой, Руфус Доуз заткнул горлышки деревянной затычкой, туго перекрутил их и завязал. Сняв с деревьев кору так, что куски сохраняли цилиндрическую форму, он сшил сбоку каждый цилиндр, приделал к нему донышко из той же коры и законопатил швы камедью и сосновой смолой. Получилось четыре вполне сносных ведра. Оставалась еще одна козья шкура, из нее решили сделать парус.

– Течение здесь очень сильное, – сказал Доуз, – а на таких веслах далеко не уйдешь. Но если подует бриз – мы спасены.

Поставить мачту на таком хрупком, похожем на корзину суденышке было невозможно. Но и здесь выход был найден. От носа до кормы протянули два шеста и закрепили их, между ними поставили мачту, туго привязав ее сыромятными ремнями, закрепив ее также леской, протянутой от носа к корме. Днище лодки было выложено корой и получилось весьма прочным. К вечеру четвертого дня все приготовления были закончены, и было решено наутро пуститься в путь.

– Мы пойдем вдоль берега до Рифа, – сказал Руфус Доуз, – а там подождем спада прилива. Больше пока ничего сделать нельзя.

Сильвия, сидевшая на камне поодаль от мужчин, позвала их. Свежее мясо восстановило ее силы, и вместе с надеждой на спасение к ней вернулась ее детская шаловливость. Маленькая проказница нацепила себе на голову венок из водорослей и, взяв в руку длинную, украшенную пучком листьев ветку, изображавшую скипетр, преобразилась в героиню какой-то своей книжки.