Осужден и забыт

Генерал вводил его в курс дела, поверхностно освещал детали. Это была первая беседа, предстояла еще не одна. Алексей его внимательно слушал, вникал, а другой частью мозга анализировал: Катя преподавала в Институте востоковедения китайский язык – кандидатура вполне подходящая. Дальше, познакомились они в Ялте сразу после его первого задания. Стоп! А не была ли их встреча не случайной и даже подстроенной самим Симоненко? Возможно, он еще тогда решил использовать их в этой операции, которую сам же разрабатывал. А разработчик он был первоклассный – ас. Тут всякое предположить можно.

Алексей заглядывал в непроницаемые глаза-щели генерала и не решался спросить об этом прямо. Симоненко мог и не ответить или ответить не до конца, что-то опустить. А Алексею нужна была только полная правда… Он так и не спросил.

Дома, вечером, он рассуждал про себя, знает ли Катя о нем, о его второй жизни. Вполне допустимо, что ей приказали, и она познакомилась с ним, вышла замуж, родила ребенка и собирается еще. Вот эта мысль мучила больше всего. Ведь он-то ее любил по-настоящему.

Алексей хотел спросить, заглянуть ей в глаза, но понял, что не сможет и будет жить с этим грузом до конца жизни.

Но Симоненко мог ее использовать и втемную. Тогда это меняло дело. А если она одна из них, то и сама уже может знать о задании.

Катя хлопотала по дому. Алексей незаметно за ней наблюдал. Катя вела себя абсолютно естественно…

– Приехали. Катапультируемся. – Симоненко слегка подтолкнул Алексея в плечо.

Тот вышел из глубокой задумчивости, посмотрел в окно. Они притормозили на Смоленской площади у здания Министерства иностранных дел. Въехали между тяжелых каменных фонарных столбов, подрулили прямо к большим величественным дверям. Высотка нависала серой громадиной с уносящимся в такое же серое небо шпилем, окруженным маленькими башенками. Хотя, возможно, это только снизу они казались такими крохотными. Алексей никогда не считал и не знал, сколько у здания этажей. Знал только, что МИД построили сразу после войны и это было одно из самых высоких сооружений в Москве.

Алексей выбрался первым, предусмотрительно раскрыл зонт. Дождь не переставал. Генерал бодро вынырнул из салона и, так как был почти на голову ниже своего спутника, очень даже удобно пристроился рядом.

– Никогда раньше не был? – Симоненко кивнул в сторону МИДа.

Алексей покачал головой.

– Возможно, это первый и последний раз. Запоминай.

– Мрачно шутите, мой генерал. – Алексей попытался перейти на неофициальный тон.

– Я не шучу, Алеша, это жизнь. Какие уж тут шутки…

Он его впервые так назвал, как сына, как называл в детстве отец, которого он почти не помнил, и мать. Алексей старался не смотреть в сторону генерала. Какой-то комок неприятно подкатил к горлу.

На входе их уже ждали. Худой, элегантно одетый молодой человек в очках в модной роговой оправе передал им пропуска и проводил к лифту. Сказал, как пройти к нужному кабинету, нажал кнопку этажа и остался снаружи.

В кабинет их проводил такой же секретарь-близнец и так же бесшумно растворился снаружи.

Помещение, куда они попали, сразу поразило Алексея своими размерами. Просторное, светлое, с обитыми двухметровыми деревянными панелями стенами. Паркетный пол устлан огромным темно-красным ковром. Мебель: стол, стулья – громоздкая, но строго деловая. Ничего лишнего. Все это походило скорее на зал для официальных приемов. А возможно, так оно и было.

В кабинете находился один человек, стоял у окна. Среднего роста, сухопарый, он повернул к ним свое слегка вытянутое лицо, улыбнулся уголками губ и направился навстречу. Алексей сразу же узнал его. Лицо этого человека было знакомо каждому советскому человеку. Оно смотрело с известинских полос, с первомайских портретов, с экранов редких еще телевизоров.

Это был министр иностранных дел СССР Андрей Андреевич Громыко собственной персоной.

– Здравствуйте, Николай Трофимович. Здравствуйте, Алексей Иванович. – Громыко поочередно пожал им руки.

Алексея не удивило, что министр назвал его по имени, видя первый раз. Несомненно, была предварительная беседа с генералом и обсуждалась его кандидатура. Громыко прошел к Т-образно поставленным столам, устроился во главе (как на совещании), указал на стулья:

– Присаживайтесь.

Чтобы министр не стрелял глазами с одного на другого, они устроились на соседних стульях.

– Вот, значит, как выглядит наш герой. – Чуть улыбнувшись суховатыми узкими губами, он пристально, слегка сощурив глаза, посмотрел на Алексея.

Алексей ничего не испытал: ни неловкости, ни раздражения. Взгляд выдержал. Между тем Громыко продолжил:

– Вы уже знаете, почему вы здесь. И все же я еще раз повторю. Работа, которая предстоит, очень огромна и по своим масштабам, и по значению.

Алексей частично отключился и расслабился. Он умел это прекрасно делать: с одной стороны, создавать вид внимательного слушателя, с другой – не загружать мозги ненужной информацией. Научили в школе разведки. Полезный навык, очень полезный. Особенно в век демагогов и пустословов. Громыко, правда, таким не оказался.